прошлая неделя была неделей умопомрачительной социализации и стоила мне подорванного здоровья, больного горла ("болит, болит, братец, у братца твоего горло") и вообще я чуть не сдохла.

В понедельник читать дальшеприезжала мама. Мама сводила меня с ума. Почему мне так все это раздражает, а? ну почемууууу..... У меня самая лучшая мама в мире, ну почему меня так все это раздражает, А? у нее последние полгода появилась манера говорить вслух малоросское "гэ". Ей патологически не идет и добавляет ей лет 20 возраста. Она мучает меня требованиями поступить в Лит. Да нет, мне и самой хочется, но обсуждать это в ультимативной форме мне нервно и сложно и трудно. Она ложилась спать в 10 часов вечера (я офигевала и не знала, как и чем себя занять таким бесшумным до часу ночи, в итоге лежала в ванной с книжкой - альтернатив, собственно, не было).

Во вторник читать дальшеона проснулась в 7-30, принялась кашлять, увидела мой приокрытый глаз и начала речь "А у Вадика Панова есть кот, так вот он блаблабла". Я проснулась, вежливо попросила, раз уж ей не спится, чтобы шла занялась внуком, перевернулась на др бок и накрылась подушкой. Маман ушла. Вернулась с речью, сквозь сон и подушку слышу ее голос, думаю, че-то надо, прорывась из сна, вылезаю из подушки: - Чего, мамочка, ты сказала? - Ничего, Леночек, я говорю, телефоны вот унесу из комнаты, чтобы не звонили... (ну и фиг ли вслух-то это делать?). Но при том все хорошо было как-то, она кормила Ваську, и гуляла с ним и вообще была к пользе)

Во вторник же ездила в ЖЭК - гениально съездила, вполне успешно - и на Гандлевского (вы читали выше).

В среду читать дальшеездила сделать сыну прививки, тоже все обошлось очень мило и без хлопот

В четверг читать дальшеменя ни свет ни заря разбудила Тина и заявила, что наконец-то, через два года нашего невидения друг друга, она собирается ко мне приехать прямо сейчас. Я порадовалась, вскочила прибрать дом и добыть еды. Тина была хорошая, ничем меня не раздражала, не осталась на ночь и даже не пыталась это организовать, привезла горы стихов и оставила их мне, привезла в дар вязаный из обрывков ткани половичок (поселила в ванной, очень удобно). Тоже хорошо было, хоть и не особенно уютно. Пять часов к ряду читали стихи и смотрели фотки. От фоток закружилась голова и затошнило. Стихи - будут силы, напечатаю

В пятницу читать дальшеходили с Л-К слушать ДВ, хоть я разболелась в дым и с трудом жила на свете, весь вечер ныла, ела таблетку, кашляла, пила виски, жаловалась на жизнь, уставала, болела головой, весь вечер пересказывала Л-К куски из Гернштейновских мемуаров (сдались они ей!), не дала девочке сказать, кажется, ни слова, вела себя безнравственно. Опаздала на электричку, от Кунцево ехала на мальчике-солдате срочной службы в Волге новой модели в кожаным салоном, где кресла устроены так мягко, что они прям сдуваются под тобой и сама с собой играла в водителя для Веры.

ДВ, кстати, был очень красивый и читал почти одни только прекрасные стихи.

В субботу читать дальшемама позвонила ни свет ни заря, чтоб сказать, что она не знает точно, приедет она или нет, рассказать, что ей за один день дали польскую визу и она улетает в Варшаву, а заедет ли она ко мне перед этим - она не знает точно. Ну и так и не заехала. Зато из Армавира вернулась моя свекровь (туда, к себе, в Беляево), причем в субботу же у нее был и день рождения, и очень посетовала, что ее встречал только МЕ не перроне, а мы с Васей не встречали ни на перроне, ни в Беляеве. Гыыы. Странно, мне даже и мысль такая в голову не приходила, что надо. Наверное, я невежа и монстр. Она же, ангел во плоти, привезла внуку полный бидон армавирских яиц и батон колбасы.

В воскресенье читать дальшея писала стих - так долго и нудно, что практически уснула и опаздывала на Онегина. Много много много лет назад я училась играть на скрипке дома у Ольги Серафимовны, чудесной женщины, достойной не поста, а большой книги. Помимо не очень любимой и в высшей степени бездарной меня у нее был обожаемый и бесконечно талантливый ученик Володенька Сергиевский, на много лет меня старше, но она все равно всячески ставила мне его в пример. После муз.школы я продолжила к ней ходить играть, а Володенька приходил так просто, чайку попить раз в полгода (после чаю ему торжественно поручалось меня проводить полдома до дома). Ну и иногда мы случайно встречались с ним в метро Но-во и доезжали до конечной. Володенька в самом деле шедевриально играл (особенно на моем убогом фоне). Вообще он очень милый, добрейший, забавный, приятный и малость медвежий, собой - большой-большой и характер у него такой же раскачивающийся. В какой-то момент он решил, что хочет петь и искал учителя вокала, и нашел, а потом другого нашел, и запел, и поступил в Гнесинку (кажется). О.С. всячески сообщала, что Володенька составил бы мне прекрасную партию, и маман сообщала ровно тоже, но, мне кажется, ни я, ни Володенька так не думали)). Несколько лет назад в Реутове (Володенька реутовец и наша муз.школа была там же) появились растяжки (или щиты) с его портретом и лозунгом "Владимир С-ский - новый тенор России". Маман звонила и кляла меня на чем свет стоит, что я загубила ея жисть своим упрямством, а ведь если бы я не была такая дура... эсетера)))) Теперь Володенька поет в Муз.Т.Станиславского и Нем-Данченко, и вот в субботу у них была премьера "Онегина". А я вам сейчас про оперу расскажу, впечатления свои. Идти туд мы вовсе не должны были, туда вообще маму приглашали по старой дружбе, а не меня. Но она ж улетела в Варшаву, т.ч. мы пошли. Театр после ремонта - это прекрасно. Буфеты и клозеты без очереди - это прекрасно вдвойне. Кресла "на полторы попы" - это вообще чудесно. Всем рекомендую данный театр как место больших удобств. Опера - сама по себе, как жанр искусства - теперь мне кажется кощунством и глупостью. Кому вообще первому в голову пришла сумасшедшая мысль спеть Пушкина - не понимаю. Как это можно было придумать такое - не понимаю. Сама мысль просто - ненормальная какая-то. Сама идея! С музыкой было странно - я люблю Чайковского. Но опера мне не понравилась. Нет, некоторые места мне в ней понравились, разумеется, но так мало и так слабо, что даже удивительно. Теперь давайте о хорошем. Сценическое решение просто потрясающее, режиссер гениальный, режиссерских находок бесконечно много, они такие тонкие, такие неожиданные, такие частые, это все ТАК ЗДОРОВО!!!!! Мельчайшие детали постановки, ккие-то моменты, элементы - все великолепно!!! Декорации и решение декораций, з движения, замены - все гениально! Не стану описывать нарочно, чтобы не расскрывать чудесные тайны, мало ли, вдруг кто-нибудь пойдет посмотреть. Все время внимание держится, за всем следишь, внимание почти не уезжает. Постановщику большой респект и большая уважуха.

Я сейчас вам героев опишу, тут очень важно было то, как герои выглядели, это сильно сместило акценты в романе!!! (понимаете, оперу поют тремя составами, но вот описываю тот, коорый мы видели, как все это смотрится при других слистах - ума не приложу). Онегин - ой, Л-К, тебя не было)) Онегин был тоненький, невысокий, с вьющимся брюнетским хвостом ниже лопаток и сросшимися бровями. Типический красавец! (несмотря на непропорционально большую голову). Ленский был втрое его больше, выше, старше, толще, сед, патлат, сутул, угрюм, пузат, зануден и трагикомичен. Ленский был просто рожден для роли Пьера Безухова, вот представьте себе Пьера, вот таким у нас был Ленский. Татьяна была малюсенькой, микроскопической, тоненькой и юной, такое подозрение, что взяли ее из балетной труппы. В одной из сцен видно, что при всем этом она на каблуке в 12-15 см. Совершенно кукольна девочка. Ольга не была никакая ("как эта глупая Луна на этом глупом небосводе"). Так вот. На балу Онегин так правдоподобно кокетничает с Ольгой, вся сцена так прекрасно поставлена и не СПЕТА, и именно СЫГРАНА актерами, что общая мысль спектакля такова: быть старым, толстым и страшным, ревнивым и нервным - это одно, а быть юным, прекрасным, романтическим и кокетливым - это совсем-совсем другое. Вот такой образуется подтекст немножко Толстовский. Плохо следующее: петь почти никто не может. Играть - да. А петь - нет. Т.е. было бы идеально, если бы они говорили под музыку. Потому что слов понять категооически невозможно, голоса слушать невозможно вообще абсолютно, особенно сестер Лариных. Ужасно. Еще няню, мать Татьяны, Онегина и иногда Ленского можно разобрать (я не про тембры сейчас, это вообще песня). Во рту каша, все плохо. Лучше бы шло с фонограмой Лемешева, что ли... Или просто стихи бы читали, еще лучше было бы, не надо это - петь Пушкина, ни к чему это.

Хочу несколько сцен еще пересказать.

1. отлично создана и наполена смыслом "Песня девушек" - я не понимала, зафиг она вообще в романе есть, а в опере она ОЧЕНь по делу.

2. совершенно гениально смотрятся куплеты Трике, которые в романе меня всегда страшно бесили. Тут они очень оживляют, Трике хорошо поет, очень в образе, очень трогателен, и уж после бала, уж после того, как Ленский вызовет Онегина на дуэль, и гости разойдутся, момент очень напряженный и разрешается финальным отчаянным аккордом: Трике ходит по сцене с корзиной цветов для именинницы - и не может ее найти. Старый дед с огромной корзиной в расстерянности на сцене. Совершенно как забытый Фирс, что ли

3. Когда наступает зима, на сцене под снегом бегает мальчик с деревянными санками и огромным лохматым псом в них. Мальчик падает, пес срывается с санок и норовит убежать, мальчик ловит его и пробегает еще пару кругов. По ним отлитчно видно, что ему и больно, и смешно, и мать грозит ему в окно. Полный кайф.



А Татьяна все же дурацкая. Истерическая, капризная, вечно всем недовольная. Ни мудрости, ни даже меланхолии, сплошные капризы. Плохо девочка играет, хоть собой куколка-куколкой. Сцена с Онегинской отповедью - презабавная: он приходит ее ругать!!! "Но вас хвалить я не хочу" он поет таким тоном, что страшно Получается очень сильное впечатление, что человек просто садист и ему нравится ее мучить. Впечатление закрепляется концом арии "Я вас люблю любовью брата - и может быть, еще сильней". Пушкин этого эффекта не писал, вроде бы)

@темы: ДВ, Наблюдения, Семья

посетила меня, извините за выражение, мысль, что поэзия находится на такой тонкой границе к пошлости, что страшно даже. Т.е. опасность сорваться, и даже не в писательском смысле, а в читательском, так вероятна, что воспитываем вкус, господа, воспитываем!

@темы: Наблюдения, Стихи

@темы: Чужие стихи

@темы: Чужие стихи

@темы: Чужие стихи, ДВ

вот на меня подписано 13 человек, я расчитываю получить 13 голосов. Голосуем за название поэтического сборника.

Спасибо, мои хорошие!

Итого:

"Белое небо" - явный аутсайдер (и на том спасибо)

"Осока" - 4

"Сезон цветенья кленов" - 5

"Манера письма" - 4

"60 локтей ситца" - 3

+1 то ли за Осоку, то ли за Манеру

+1 то ли за Осоку, то ли за Клены



Вывод: выбор нифига не облегчился))))

@темы: Стихи

я вам собиралась выложить все, написанное за время поста - и выкладываю куском.

+1 стишок, который вы уже читали, но он переписан категорически, т.ч. не грех еще раз прочитать

читать дальше

***

Далека Махачкала

И мала Малаховка.

Платье перепачкала

Шоколадной "Лакомкой".



Тянет лапы солнышко

Ближе к лавке парковой,

Желтые околышки

У травинок лаковых.



Мне мала Махачкала,

Далека Малаховка.

Я полночи плакала,

Ах, читала Плахова.



Лангольеры



Ты говоришь, что жизни – пятнадцать минут,

А после ее глотают какие-то монстры,

Ланго… гондольеры? – как-то же их зовут.

Ландо… лангобарды? – прости, я забыла просто.



Ты говоришь, распластана Астана -

Степной двухэтажный город чуть больше станции,

Я даже не знаю, где это место на

Карте Евразии – вынуждена соглашаться.



Память была надежнее наждака,

Шершавей и цепче, cherchez теперь по сусекам.

Мир собираю ниткой Париж-Дакар,

Прошлое – по свинцовым листам газетным.



***

А у тебя там жарко - тридцать два.

А я тут пересаживала юкки

Без всякой надобности, просто на досуге,

Чтоб чем-то наполнялась голова,

Чтоб можно было перепачкать руки

И песенке радийной подпевать.



Сегодня мне казалось – тридцать два

Не много, если жизнь случится длинной,

И правильная доля для Мальвины –

Вынашивать, варить и вышивать.

Когда вы вышибаете клин клином,

То клинописью кажутся слова.



А у тебя там ясно – тридцать два

Процента влажности, и не прогневан Индра.

Мне Имандры припомнилась палитра,

Я фотографий том перетрясла,

И день закончился, и беленькие титры

Ползут по черной плоскости стекла.



***

Беременные женщины не пишут:

Они совсем другим увлечены.

Им любопытно через тонус мышцы

Коленку отличить от головы.



Они стараются дышать как надо,

Не пить воды и острого не есть,

И выбирают фуги и токкаты,

Когда их срок перевалит за шесть.



Беременные женщины не пишут,

А я вот написала два стиха.

Второй банальный, первый – никудышный,

И жаль – никто не дал мне ластика.



***

Далеко-далеко, дальше дали Дели

Навсегда, навсегда, навсегда, на неделю

Изумруды искать, попугаев белых,

Стороной обходить крокодильи мели,

И священных коров безмятежно-смелых

Рисовать на стекле отсыревшим мелом,

Наблюдая, как дышит огромным телом

Океан по ночам. Что еще там делать?

Не ленись и пиши – привезешь в подарок! –

Изумрудов, слонов и монеток старых,

Мягкий кож, тощих кошек, пакетик карри

И роскошное - красное с желтым - сари.

Никуда не ходи – берегись проказы!

А когда тут у нас петухи три раза

Прокричат, там у вас Ратри шаль раскинет,

Не ленись и пиши на бумажных спинах,

Ведь не мне же одной далеко до Дели,

Навсегда, навсегда, навсегда, на неделю.



***

Знаешь, я так давно не писала. И даже писем,

Настоящих, больших - не писала сто лет, наверно.

Под моими стихами - из старых - бывают числа,

В смысле - даты, столь редкие! Чтобы не сглазить, первой



Я пишу - и стучу по некрашеной глади тумбы,

Так, что лампа дрожит, нет, не та, а с плененным джинном,

Нет, не с тем. Мы - с другой стороны, ты всегда так думал.

А с другой стороны, может, нет никакой паутины



Из песка, пескарей и осоки с соленым соком?

И рискованных снов, говоришь? Впрочем, мне показалось.

Ты просил карандаш – ну, бери: у меня их много.

Напиши мне еще. Знаешь, я так давно не писала…





Санаторно-курортное



Так стихают стихи, затухают,

Так стекают последние строчки.

Время тикает и – тікає,

Утекает песком-песочком



Сквозь стеклянную талию часа,

Время физиотерапии:

Мне назначено облучаться

Бесполезною лампой синей.



Лампа пылью горячей пахнет,

И моя лаборантка Валя

Пишет в карте коряво наспех

И еще раз часы мне ставит.



Валя зла: ее зять охаял

Незаслуженно и прилюдно,

И досада не затихает,

Проливается без прелюдий



На чернила, часы, растенья,

Пациентов, врачей и прачек.

Штиль на море – и мелкотемье,

И безрыбие, и безрачье,



И безбрачие. Лампа гаснет,

Я – незрячая – жду прозренья,

Я не зря согласилась на семь

Дополнительных дней леченья:



Время лечит – и утекает

Сквозь песок, а стихи без срока,

Как медузы на солнце, тают,

Истекают соленым соком.





Развод



Перебираю, крыжу,

Крыжовник тебе, мне – тархун,

Ржавые вилы и рыжую

Клеенчатую тахту.



Тебе – ондулин на крышу,

Продашь его. Мне – айву,

Вот те кочерги-кочерыжки

И пылесос «Тайфун».



Обоим – душевная грыжа,

Излечимся – на небесах.

«Крыжовник» - тебе, бери же!

Бери, мне – «Вишневый сад».



***

И в режиме пакетного ввода

Принимая чужие стихи,

Я работаю светодиодом

С безотказностью робкой снохи.



Гладким лаком паркетного меда,

Не царапая, не торопя,

Драгоценная стихопорода

Целиком наполняет меня.



Это гетероэпитаксия –

Я расту на кристальных стихах,

И становится столбиком синим

День, трещавший на стянутых швах.



***

Каждую фразу читаю два раза,

Вслух, про себя, с интонацией разной.



Каждое слово читаю – и снова

Слушаю на запятых-остановках..



Каждую букву читаю отдельно

Звук разлетается – трелью? шрапнелью?



Я заикаюсь твоими стихами

И, дочитавши, сижу –

задыхаюсь…



***

От Новослободской идем на запад,

Сперва переход, справа универсам,

Потом забор, за ним стройка, за год

Ни разу не дрогнувшая в лесах.



Забор много лет покрывают афиши

Вовы Кожекина – «Станции Мир» -

Это прекрасно, ведь Вову слышно

Становится снова, а он мне мил.



Вот перекресток, кривой и скользкий,

Всегда подо льдом, береги подол

Дольников долгих своих московских:

Рассыпятся – и не сгребешь потом.



Теперь нам придется идти по левой,

Иначе – студенты навстречу – сметут.

Вот в этом киоске всегда есть белый

Свежайший хлеб и пакетный суп.



Кучка людей, промороженных нАсквозь –

Третьей налоговой третий подъезд –

Мужчины на спинах таскают кассы,

А очередь десять часов не ест.



Пойдем, нам осталось всего полсквера,

Нас выдует ветер в Пекин, к Тверской,

Мой свекор сказал, там кормили скверно,

Не знаю, не пробовала. Пустой



Слепой спелый шар фонаря у бара,

Троллейбус уж кажет рога свои…

Чаянов, Чаянов, каким макаром

Ты славен и в наши смешные дни?



Ханженков холодный не рад нам вовсе,

Но бог с ним, и голос уже звучит:

Могучею мукой читает Волосик,

Ее Волосик, Щенит-Волосит:



Взяла,

отобрала сердце

и просто

пошла играть -

как девочка мячиком.



Купи мне фордик. Купи мне бьюик.

Духов и чулок (попроси Элиз!),

Сорочек Осе. Целуем! Любим!

И не женись,

Не женись,

Не женись!



***

Так бурлит Ваше имя – угрюмою Мстой,

И бураном над белым Уралом.

Так урчит Ваше имя – утробой пустой

По утрам перед кофе.



Мне мало

Утрамбованный звук, как архив, как рюкзак,

Распаковывать, в нем узнавая

Юрты, Юрмалу, старенькую «Юрюзань»,

«Юрких бесов-фонарщиков» стаю,

И de jure весну, и дюралевый ют.



Над Москвой долгорукой темнеет,

И уверенным знаком – большой W –

Проявляется Кассиопея.



Локоть



В те выходные ударила локоть…

Пила не много, но помню – плохо:

Про локоть – не помню, а очень больно.

Помню, была недовольна ролью,

Мне отведенной тобой, дружочек.



Все многоточья лишились точек,

Все предложения теперь – закончены,

Все предложила весьма доходчиво,

И все ответы твои заслушала.



Помню рекламу еще наружную –

Самую пошлую строчку из Пушкина –

Площадь ночную Таганскую душную,

Где я стою, Землей примагничена…

Но вроде не падала. Вот и отлично.



***

«Ты невесома на этих весах,

Как ни крути…»

Систола жирную ставит в сердцах

Кляксу над «i».



«Смысл моей жизни красив, как курсив,

Носит очки…»

Как изловчилась сил наскрести?

Вдохнула. Почти.



«Надо заранее печься о том,

Чтоб не врасти!»

Неврастения свивает жгутом

Внутренности.



«Брак – это ценность. Я – не браконьер.

И не рыбак…»

Жаль, нерадив у нейронов курьер:

Раненый краб.



«Даже прощаясь, нельзя целовать.

Все. Побегу».

Господи, как же болит голова!

И слезы текут.



***

Но тоска во мне – слишком вечная,

Чтоб была ты мне – первой встречною.

М.И.Цветаева



Ограничиваю себя в тебе,

До куличиков еще семь недель,

Избегаю стола скоромного,

Слова, взгляда и сна нескромного,

И пылятся пастилки мятные,

И крутится пластинка мятая,

И грузинский голос поет с нее,

Тоже молится на посту своем:



Каину дай Авеля

И не забудь про меня.

Я поглощаю щавель,

С лета запасливая.



Ограничиваю тебя в себе:

У приличия рамки тесные.

Всяк на зуб этот пост попробовал,

Но моя епитимья – бромова.

Скоро будет неделя пятая,

И растяпа-весна с весенятами,

Я готовлю лишь то, что дольками,

И пишу теперь только дольники.



Глупо гулит кулик:

«Куличом себя разговляй».

Гулять не пойду: улик

Без гуляний – хоть отбавляй.



***

Я карликов боюсь и горбунов,

И бледных, доверху налитых лимфой,

Сухих старух, бормочущих молитвы,

Ни слов не помнящих, ни Часослов,



Цыган и даже мелких цыганят –

Их взгляда гипнотически-стального.

Нашаривает иногда меня

Всевидящая палочка слепого,



А я потом дрожу минуты две

От ужаса. Калеки на колесах

О милостыне персонально просят

Меня – и проезжают по ноге.



Я вижу, хоть стараюсь не смотреть,

Глухонемых, базедовых, дебелых,

Присутствующих на земле на треть,

Но все же едущих – всегда не зря, по делу.



В кунсткамерах московского метро

Я устаю от роли экспоната

И выхожу наружу где не надо,

Любуюсь на гуляющих ворон,



На бронзу памятников, думая: «Как жаль,

Что вас, пятнистых, никогда не чистят,

Что окись гасит солнечный пожар,

И осень наступает мимо чисел».



А смерти я нисколько не боюсь:

Я знаю, что как только похоронят,

Моя отчизна мне воздвигнет бюст

В подземном мире.

На пустом перроне.

@темы: Стихи

вот отсюда качается маленькая короткометражка про самого красивого в мире ДВ. Кроме того, что он божествено прекрасен, он говорит очень умные вещи, курит, пишет, носит очки и читает 5 стихов: три хороших и два так себе.

Тут всего 15 минут.

Скачайте, не ленитесь)

Дмитрий Воденников - это вам не (даже не с чем сравнить на самом деле) http://vodennikov.livejournal.com/693648.html



а еще вам предлагается очень, на мой вкус, хороший стих Файзова

читать дальшеФотограф фотографировал фотографировал и нафотографировал

Художник писал писал и написал

Корабль лавировал лавировал и вылавировал

Не надо мне помогать я сам



Я сам расскажу как выходит из чащи чудовище о семи головах

Вещает я теперь ваш бог я теперь вам отец

Я побывало в таких местах

Что у меня самого теперь несколько общих мест



С телом змеи с глазами орла

Что еще делать как не мечтать

Нет ее к телефону нельзя позвать

Да проживала звали жизнью но теперь умерла



Хтонический ужас охватывает не дает дышать



Поле распахано ничего не бойсь

В теле письма забота о тебе и твоей семье

Чудище думает что тебе слабо

быть ежесекундно навеселе



у тебя есть ответ ты можешь лавировать до конца

до третьих петухов до курицы и яйца

до того предела где не выкурить и не спеть

веселую песнь

@темы: Чужие стихи, ДВ

@темы: Чужие стихи, Семья