Любая радость, мысль, чувство, ощущение, любая боль, еда, план, мечта, любая внешняя история о ком-то, короче, все, все без исключения сначала вспыхивает во мне, а потом тут же: и всё равно однажды я умру.
С людьми полный ад: я смотрю на них, осознавая, что они однажды умрут. Все. Любые. Я смотрю на них в условиях их смертности секунду или две и дальше плачу и плачу и плачу и смотрю - и не наглядеться.
Я могу совершать усилие отметания этой мысли. Но смысл.
Я пытаюсь выплакать ее до конца.