Мерзкие киевляне не хотят меня видеть на своем идиотским фестивале.
Это обидно.
Даже учитывая, что они не позвали ни одного человека из России и только кучу народу из ближней Европы.
Это обидно, потому что это я перевожу со славянских языков, это я о них пишу, это я организую публикации эстонцами и львовян, это я.
Я не сообразила, что это политический акт. Я и теперь не уверена.
Вчера видела чудного дяденьку, очень долго болтала, потом до конца поняла, что дяденька параноик и мучим бредом преследования. Ну и не мудрено, если жить в Беларуси.
Как это все грустно, вы бы знали.
Как я устала что-то делать и все время видеть, что это никому не надо.
Страшно очется уйти на какое-нибудь донное дно и на этом свою деятельность в мире литературы закончить.
Это обидно.
Даже учитывая, что они не позвали ни одного человека из России и только кучу народу из ближней Европы.
Это обидно, потому что это я перевожу со славянских языков, это я о них пишу, это я организую публикации эстонцами и львовян, это я.
Я не сообразила, что это политический акт. Я и теперь не уверена.
Вчера видела чудного дяденьку, очень долго болтала, потом до конца поняла, что дяденька параноик и мучим бредом преследования. Ну и не мудрено, если жить в Беларуси.
Как это все грустно, вы бы знали.
Как я устала что-то делать и все время видеть, что это никому не надо.
Страшно очется уйти на какое-нибудь донное дно и на этом свою деятельность в мире литературы закончить.