переводила Яна и прошу вашей помощи, потому что познания мои во всех языках, включая русский, слабые, а английский вы ведь знаете. Помогите мне, пожалуйста.

Karl Barth, Paul Tillich, Karl Rahner.
Some more immortals with two-thousand-old peaches
and volumes of collected works
somewhere on the Western Mountains.
Theology never dies. Blue smoke thickens
into new ghosts, letters, books, commentaries,
snails, seaweed, sponges. Hour by hour
thickens the half-lifing crust
on the oaken board-planks
and the cheeks of the sails get wrinkled and sooty,
longing for open seas and fresh winds,
smells and colours of foreign lands:
cedars of Lebanon, balm of Gilead,
silk of China and girls of the South, singing
in strange tongues and looking strangely
without fear and shame into your eyes, through your eyes,
through yourselves. Foreign girls
with light steps and tiny silver bells
on their hips and sleeves.
But if I had no love I would be a

kymbalon alalazon
alalazon
alala
lala
la


*
Карл Барт, Пауль Тиллих, Карл Ранер.
Еще несколько бессмертных с двухтысячелетними персиками
и томами их сочинений
где-нибудь в Западных Горах.
Теология никогда не умирает. Голубое марево сгущается
в новых призраков, в буквы, книги, комментарии,
в улиток, водоросли, губки. Час за часом нарастает эта кора
на корабельной дубовой обшивке, отнимая полжизни,
и щеки парусов покрываются морщинами и копотью,
скучая по открытым морям и свежим ветрам,
по запахам и цветам других земель:
ливанским кедрам,
галаадскому бальзаму,
китайскому шелку,
южным женщинам,
поющим на чужих языках и непривычно смотрящим
без стыда и страха в твои глаза,
сквозь твои глаза,
сквозь тебя самого.
Чужестранные женщины
с легкой походкой и мелкими бубенцами
на бедрах и рукавах.
Если бы не любовь, я был бы
медь звенящая
кимвал звучащий

кимбалон алалазон
алалазон
алала
лала
ла