когда Таня сказала, что мы будем рисовать герб, я пыталась уклониться. Потому что это скучно пошло и дурь. Но уклониться не получилось и Таня сказала написать на бумажке несколько своих ценностей. Штук 5 или 10, сколько получится. Такие вещи, которые хотелось бы передать детям и вообще потомкам. А потом представить их и символически изобразить на гербе. И, говорит, помните, что гербы - на воротах городов, на флагах, на щитах, на монетах. Я написала, честно говоря, две. Но сказали 6, я добавила синонимов. Для меня это все одно. Все эти шесть легко унифицируются до одной. А щиты мне очень помогли. Потому что я сразу увидела армию. Огромную армию со щитами, пешие колонны, воины со щитами. и их несметно. Лето, холмы, овраг, может, ручей в овраге, редкие деревья, левый фланг, правый фланг, центр, крайние фланги, и такие между центром и флангами такие конусы, треугольники такие, 1-3-5-7 - не знаю, как называется построение, большая батальная сцена из фильма. Армия - моя, я смотрю на нее глазами врага, армия идет в наступление, но не бежит, ровными колоннами идет, мерным шагом. Никакого в атаку! и бегом. Просто идет, молча, как колонны человеческих танков. Я смотрю на нее глазами, без бинокля. Она приближается, и видно эти щиты. И грохот слышно, щиты как будто деревянные. Звук такой. Тук. Тук. Я стою и смотрю, пытаюсь увидеть, что нарисовано у них на щитах. И как оно расположено. Зрелище в целом - это очень красиво. Я стою и смотрю и любуюсь. Могу так стоять сколько угодно. И смотреть на них сколько угодно. Это алая армия, щиты большие и алые, формы почти не видно за ними. И потом я стала рисовать это алое поле и голубую свободу, с низкой линией горизонта, сознательно опущенной, чтобы простора было побольше. И желтым полем внизу. И мне как-то было странно, страшно, опасно, тревожно, что перевернутая ценность как будто, что обычно вера у людей сверху, а все остальное - снизу. И страшно мне было - как от богохульства, что ли. Но в моей голове не так. В моей голове вера - единственный прочный базис. Единственное основание для свободы. Как бы - бог есть, он прекрасный, и я прекрасна, и поэтому все можно. Не надо Достоевского, он болен. А потом я стала рисовать льва, потому что лев это красиво и круто, и была уверена, что у меня не получится, но у меня сразу же все получилось. И я решила сделать льву глаз. И он стал совсем мультяшным. И я замазала глаз, не нужно ему глаз. И короны ему не надо, и вообще ему не надо ничего, я не понимаю, что вообще еще может быть надо человеку с верой и свободой. Что ему еще хотеть, чего еще ему могло бы не хватать. Я правда не понимаю. Но хотелось беленького и я сделала полоску на небе. Может, напишу на ней эти три слова: вера, свобода, мужество (могу мужество заменить на честность или на честь, на истину или на поиск, на доблесть или на благородство, это все одно. Веру и свободу тоже могу унифицировать до просто веры, потому что из одного сразу для меня вытекает другое). Бронзовая рамочка вокруг - это просто красиво. Чистая эстетика. Прекрасное рядом.
Говорю, Таня, зрелище, которое я вижу, оно настолько красиво, что сражение невозможно, я просто не понимаю, как можно сражаться, по моим ощущениям, такие армии сразу принимают с распростертыми и сразу переходят на мою сторону и заключают разные взаимовыгодные торговые союзы и т.п. Таня говорит: ты мой дорогой Македонский. Теперь иди посмотри на герб Львова. И съезди туда, Лен.
Таня живет в Днепропетровске. Она г'кает и звОнит. Я очень люблю ее.

Потом еще она чего-то спросила, точно ли это щит, говорю, да, алый, овальный, деревянный, такой, лодочкой. Говорю, если погибнуть, меня на нем будет удобно нести в ставку. И вдруг говорю: а на самом деле правда мне было бы не страшно умирать за этими вещами, за эти вещи, под этими вещами и с ними в руках, их именем. Как-то просто и нормально. Не могу объяснить. Просто умер и все. И нормально, спокойно. Страха нет. Не страшно ни жить, ни умирать верящей, свободной, честной.