Птицы, "шекспир отдыхает" цит. по "запискам аэронавта".
читать дальше* * *
в ржавом остове вокзала
тень струила невода
зубы редкие вонзала
прямо в горло немота
здесь забыв собой гордиться
хрипло дышит человек
словно тусклая водица
ночь сочится из-под век
каждый зев привержен зелью
жизнь диктует где поддать
никогда на эту землю
не сходила благодать
ночь река с проворной грустью
постепенно сносит к устью
шелудивых и увечных
население баржи
в протяженье каботажа
экипаж постигла лажа
неприятели природы
эти шлюхи и бомжи
почему на пристань леты
с детства выданы билеты
почему еще в полете
чайки загодя мертвы
сколько глаз к стеклу ни липни
там пургу сменяют ливни
а потом прикроют веки
санитары и менты
сказка лживая связала
жалких жителей вокзала
рай курортный с пыльной фрески
жизни требует взамен
всюду пальмы посмотрите
сбоку буквы на иврите
для пригожих и умытых
древней радуги завет
я войду и буду краток
миновало время пряток
миру времени в обрез
бейте в бубны
я воскрес
* * *
на пляже тени влажные ложатся
кружат стрижи и не хотят снижаться
169-й день в году
скрипят ворота и орфей в аду
река на букву с и бессловесны
птицеподобья в тучах муляжи
животных на притворном водопое
над всеми кипарисовые свечи
пылают черным правильным огнем
и бабочки как проруби в сетчатке
стократ черней чем допускает глаз
не шелохнуть ушей бесшумной лирой
вот жители умершие из нас
и страшен всем ротвейлер троерылый
он здесь повторно раньше он имел
спецпропуск на какую-то одну
из этих нас но слабо в мелкий шрифт
вчитался и ротвейлер на контроле
вмиг завернул которую привел
тот даже с горя спел по-итальянски
стеная вслед упущенной добыче
в окошко тыча справку и печать
мол дескать que faró senza euridice
что дескать делать и с чего начать
нас нет никак мы созданы из вздохов
из допущений и негодований
из слез и всхлипов тех кто нами был
на елисейских выселках отныне
где так черны стрижи и кипарисы
и метит камни оловом река
там наверху зачем кадите богу
не возвратится с музыкой жених
из этой бездны где ротвейлер ногу
вздымает над надеждами живых
* * *
с колосников проворны провода
песком и солью тяжела кулиса
она стоит и кто она тогда
она поет о том что нет улисса
что мир как дым и время как вода
в великом море островам просторно
настанут снова солнце и луна
tu sol del tuo tornar perdesti il giorno
она поет но кто тебе она
в чужих краях корабль не прогадает
верстая путь покуда не поймет
что мир как миг в который пропадает
любой из нас о ком она поет
ткань времени до середины спета
узор ковра губителен и прост
она луна одна в руинах света
и солнце днем где не осталось звезд
в соленых брызгах догорает птица
на берегу прощальный ветер пуст
она поет и нам не возвратиться
пока она не затворяет уст
* * *
так облака бледны олени в долгой лежке
так бережен в бору невидимый костер
замешкаться у штор нашептывая кошке
такая жизнь на свете mon enfant ma sœur
блаженство что сентябрь и снова звезды оземь
из нежной пропасти слепые светляки
и то что мы живем превозмогая осень
неведомы нигде и так невелики
сентябрь и серп жнеца когда бы только знали
всегда как вьется свет волнуя и слезя
как точно сложится все что случится с нами
мы жили бы давно уже не жить нельзя
осины у ворот их медленное стадо
из земноводных уз зеленый водолаз
им невдомек пока что умирать не надо
когда стоит любовь как полынья до глаз
звон близкой осени на все края и версты
в зените бронзовом где журавлиный след
и ты что движешь солнце и другие звезды
когда мы смотрим вверх превозмогая свет
Птицы, "Ровный ветер"
читать дальшептицы
1
струится город на ветру
песок в подол астрее
сезон по птицам наверху
нам тосковать острее
они сквозь облако толпой
где солнце и стожары
а мы с тобой а мы с тобой
всегда внизу стояли
одним в зенит зато другим
за слизнями в крапиве
зачем так сильно их любил
придумавший такими
порядок слов паренье птах
где тонко там и двойка
как ветрено на двух крылах
и погибать не горько
кому весь космос невысок
не удержать руками
а здесь посеяли песок
и пожинаем камни
стрижам и ласточкам смешны
как детям взлет котенка
всей тяжкой совести мешки
всего ума котомка
2
багровый в небе колорит
от пепла или пыли
там птица птице говорит
ты помнишь люди были
они сначала малыши
потом часы сверяли
и часто были хороши
когда не в нас стреляли
внизу слепили города
работы и квартиры
совсем живые иногда
как рыбы или тигры
пускай не эти и не те
но ползали похоже
зачем их больше нет нигде
и нас не будет тоже
* * *
загрустив от нагрянувшей вечности
где по кельвину ноль холода
возражают другие конечности
что как рыба молчит голова
вот и лапки откинула с голоду
в полубоксе последняя вошь
вопрошают конечности голову
почему ты с утра не поешь
голова отвечает угрюмая
что ей петь совершенно нельзя
лучше молча о вечности думая
да и вы не пляшите друзья
(пой иволга зачем она боится)
* * *
я жил плашмя я столько лет болел
морская зыбь на горизонте лентой
лежала тоже и струилась летой
в ней брода бренный глаз не одолел
или другой придуманной рекой
но я вообще не слышал о такой
мне было мало лет я был больной
тутанхамон в стекле на жестком ложе
там воробьи пищали надо мной
подвижные что поражало тоже
мечтал летать но не умел ходить
носимый сутками из света в тень я
где паука невидимая нить
водила за пределы разуменья
я там лежал и жил и был дитя
а в черных поперечинах окошка
переплетались ласточки летя
пространство тратила шагая кошка
я так жалел лежачему нельзя
владея хоть послушными глазами
за горизонт переселить глаза
чтоб видели а после показали
исполнить над собою колдовство
что вмиг на подвиг взрослых поднимало
я ждал тогда я всех любил кого
увидеть мог но видел очень мало
они ведь умерли потом поди
лежат но не имеют формы тела
струится ночь и ласточка в груди
летит но никуда не прилетела
всего что остается на свету
паук и паутина в пустоту
читать дальше* * *
в ржавом остове вокзала
тень струила невода
зубы редкие вонзала
прямо в горло немота
здесь забыв собой гордиться
хрипло дышит человек
словно тусклая водица
ночь сочится из-под век
каждый зев привержен зелью
жизнь диктует где поддать
никогда на эту землю
не сходила благодать
ночь река с проворной грустью
постепенно сносит к устью
шелудивых и увечных
население баржи
в протяженье каботажа
экипаж постигла лажа
неприятели природы
эти шлюхи и бомжи
почему на пристань леты
с детства выданы билеты
почему еще в полете
чайки загодя мертвы
сколько глаз к стеклу ни липни
там пургу сменяют ливни
а потом прикроют веки
санитары и менты
сказка лживая связала
жалких жителей вокзала
рай курортный с пыльной фрески
жизни требует взамен
всюду пальмы посмотрите
сбоку буквы на иврите
для пригожих и умытых
древней радуги завет
я войду и буду краток
миновало время пряток
миру времени в обрез
бейте в бубны
я воскрес
* * *
на пляже тени влажные ложатся
кружат стрижи и не хотят снижаться
169-й день в году
скрипят ворота и орфей в аду
река на букву с и бессловесны
птицеподобья в тучах муляжи
животных на притворном водопое
над всеми кипарисовые свечи
пылают черным правильным огнем
и бабочки как проруби в сетчатке
стократ черней чем допускает глаз
не шелохнуть ушей бесшумной лирой
вот жители умершие из нас
и страшен всем ротвейлер троерылый
он здесь повторно раньше он имел
спецпропуск на какую-то одну
из этих нас но слабо в мелкий шрифт
вчитался и ротвейлер на контроле
вмиг завернул которую привел
тот даже с горя спел по-итальянски
стеная вслед упущенной добыче
в окошко тыча справку и печать
мол дескать que faró senza euridice
что дескать делать и с чего начать
нас нет никак мы созданы из вздохов
из допущений и негодований
из слез и всхлипов тех кто нами был
на елисейских выселках отныне
где так черны стрижи и кипарисы
и метит камни оловом река
там наверху зачем кадите богу
не возвратится с музыкой жених
из этой бездны где ротвейлер ногу
вздымает над надеждами живых
* * *
с колосников проворны провода
песком и солью тяжела кулиса
она стоит и кто она тогда
она поет о том что нет улисса
что мир как дым и время как вода
в великом море островам просторно
настанут снова солнце и луна
tu sol del tuo tornar perdesti il giorno
она поет но кто тебе она
в чужих краях корабль не прогадает
верстая путь покуда не поймет
что мир как миг в который пропадает
любой из нас о ком она поет
ткань времени до середины спета
узор ковра губителен и прост
она луна одна в руинах света
и солнце днем где не осталось звезд
в соленых брызгах догорает птица
на берегу прощальный ветер пуст
она поет и нам не возвратиться
пока она не затворяет уст
* * *
так облака бледны олени в долгой лежке
так бережен в бору невидимый костер
замешкаться у штор нашептывая кошке
такая жизнь на свете mon enfant ma sœur
блаженство что сентябрь и снова звезды оземь
из нежной пропасти слепые светляки
и то что мы живем превозмогая осень
неведомы нигде и так невелики
сентябрь и серп жнеца когда бы только знали
всегда как вьется свет волнуя и слезя
как точно сложится все что случится с нами
мы жили бы давно уже не жить нельзя
осины у ворот их медленное стадо
из земноводных уз зеленый водолаз
им невдомек пока что умирать не надо
когда стоит любовь как полынья до глаз
звон близкой осени на все края и версты
в зените бронзовом где журавлиный след
и ты что движешь солнце и другие звезды
когда мы смотрим вверх превозмогая свет
Птицы, "Ровный ветер"
читать дальшептицы
1
струится город на ветру
песок в подол астрее
сезон по птицам наверху
нам тосковать острее
они сквозь облако толпой
где солнце и стожары
а мы с тобой а мы с тобой
всегда внизу стояли
одним в зенит зато другим
за слизнями в крапиве
зачем так сильно их любил
придумавший такими
порядок слов паренье птах
где тонко там и двойка
как ветрено на двух крылах
и погибать не горько
кому весь космос невысок
не удержать руками
а здесь посеяли песок
и пожинаем камни
стрижам и ласточкам смешны
как детям взлет котенка
всей тяжкой совести мешки
всего ума котомка
2
багровый в небе колорит
от пепла или пыли
там птица птице говорит
ты помнишь люди были
они сначала малыши
потом часы сверяли
и часто были хороши
когда не в нас стреляли
внизу слепили города
работы и квартиры
совсем живые иногда
как рыбы или тигры
пускай не эти и не те
но ползали похоже
зачем их больше нет нигде
и нас не будет тоже
* * *
загрустив от нагрянувшей вечности
где по кельвину ноль холода
возражают другие конечности
что как рыба молчит голова
вот и лапки откинула с голоду
в полубоксе последняя вошь
вопрошают конечности голову
почему ты с утра не поешь
голова отвечает угрюмая
что ей петь совершенно нельзя
лучше молча о вечности думая
да и вы не пляшите друзья
(пой иволга зачем она боится)
* * *
я жил плашмя я столько лет болел
морская зыбь на горизонте лентой
лежала тоже и струилась летой
в ней брода бренный глаз не одолел
или другой придуманной рекой
но я вообще не слышал о такой
мне было мало лет я был больной
тутанхамон в стекле на жестком ложе
там воробьи пищали надо мной
подвижные что поражало тоже
мечтал летать но не умел ходить
носимый сутками из света в тень я
где паука невидимая нить
водила за пределы разуменья
я там лежал и жил и был дитя
а в черных поперечинах окошка
переплетались ласточки летя
пространство тратила шагая кошка
я так жалел лежачему нельзя
владея хоть послушными глазами
за горизонт переселить глаза
чтоб видели а после показали
исполнить над собою колдовство
что вмиг на подвиг взрослых поднимало
я ждал тогда я всех любил кого
увидеть мог но видел очень мало
они ведь умерли потом поди
лежат но не имеют формы тела
струится ночь и ласточка в груди
летит но никуда не прилетела
всего что остается на свету
паук и паутина в пустоту
@темы: АПЦ
Кто идет выручать Ленинград?
Не шумите вокруг - он дышит,
Он живой еще, он все слышит:
Как на влажном балтийском дне
Сыновья его стонут во сне,
Как из недр его вопли: "Хлеба!"
До седьмого доходят неба...
Но безжалостна эта твердь.
И глядит из всех окон - смерть.
1941
бедные мы
в том сне где вода нагибается к небу
а сучья торчком вроде маленьких женских запястий
и пальцы ветвей заплетает молитва над долгой рекой
это послеполуденный сон атеиста с похмелья
и трудные верные рыбы
к поверхности льнут перевернутым телом
но тени стекаются к плесу пустые глаза
отражают молву как изогнута водная плоскость
поверхность чужих отражений
и чавкает мшистая топь под подошвой
всегда эти бедные бедные мы
когда малолетним еще несмышленышем счастья
слонялся наотмашь еще увлекался надеждой
кого узнавали во взрослых глазах
но примерно вполне понимаю механику мира
в котором не я существую я не существую
уже существую не я
но пожалуйста вот вам и рыбы
у многих слезинка в стеклянном зрачке
уложив на распиленный бублик
в далекой юдоли изгнанья и сам на поверку баркас
в деликатных объятиях рыбы родной
обратно вода задрожала в оазисе света
и все-таки луком разит от такого впотьмах поцелуя
запястьями вверх почему ты уснул не один
полустиснув полуотпустив пациентку
осталось навеки своим перевернутым телом
молитва и трудные верные рыбы ее
несмышленышем тщетной надежды
что дескать не я существую и бедные мы
но поверхность чужих отражений
ложится плашмя на разрезанный бублик
вся водная плоскость невидимой горизонталью
впериться в пустые глаза чья вода нагибается низко
а там только рыбы и крабы внутри
астролябия labia magna
и все же формально я прав я ведь ясно сказал
вроде маленьких женских всегда