поэт Сергей Круглов о себе для Кольты
www.colta.ru/docs/30544
(моя первая оценка тоже была "3" по русскому языку)
"Натан"/"В духе и истине" - упомянута или попала в обзор
magazines.russ.ru/znamia/2012/6/k28.html
"Книга-проект, в которой параллельно действуют два православных священника, еврей и русский, причем в какой-то момент авторы-кукловоды меняются героями, и за Натана начинает писать Херсонский, а за Гурия — Круглов. Герои — очарованные странники, ходят и ездят по России, видят сны, терпят страсти, служат службы, приседают на террасах попить с поэтами чайку, за их биографиями встает история ХХ века... В послесловии “Попытка комментария” Ирина Роднянская пишет, что находит в этой книге ответы на свои вопросы о коллаборационизме “красной” церкви с советскими властями."
Анна Кузнецова
magazines.russ.ru/novyi_mi/2012/12/s23.html
"“Книга эта, прежде всего, хорошо придумана. Она о двух вымышленных православных священнослужителях. Сергей Круглов пишет об этническом еврее по имени Натан, который принимает сан священника и постоянно осмысляет и свое еврейство, и антисемитизм части своей паствы. Действие стихотворений этого цикла происходит, насколько можно судить, в 1990 — 2000-е годы. Герой Бориса Херсонского — старый епископ Гурий (Петров), который доживает свои дни в начале 1980-х. Когда возникла идея объединить оба цикла под одной обложкой, ее авторы решили „обменяться персонажами”: Херсонский написал стихи, которые мог бы сочинить Натан, а Круглов — стихи, которые могли быть созданы Гурием”, — пишет в предисловии Илья Кукулин. И продолжает: “Гурий и Натан постоянно демонстрируют желание и способность понимать Другого. Конечно, эти черты — важнейшая часть поэтики (и этики!) их авторов. В тот момент, когда оба цикла оказались объединены в рамках единого замысла, поэмы вступили в диалог и взаимодействие. Диалог положен в основу организации книги и формирует сознание обоих ее персонажей. Эта книга показывает: только живя на границе между привычным и чужим, православный — как, вероятно, и представитель других религий — может вносить смысл в этот мир”. Неожиданно актуальное чтение, напоминающее нам, среди прочего, о том, что “православие — это не только бесноватые казаки и средневековые законы о богохульстве”, — Станислав Львовский (Colta.ru). Первая публикация “В духе и истине” Бориса Херсонского состоялась в “Новом мире” (2010, № 4)."
Сергей Костырко
magazines.russ.ru/druzhba/2013/2/o13.html
Отличная статья Роднянской о современной духовной поэзии. В самом деле отличная. magazines.russ.ru/novyi_mi/2011/3/ro12.html
www.colta.ru/docs/30544
(моя первая оценка тоже была "3" по русскому языку)
"Натан"/"В духе и истине" - упомянута или попала в обзор
magazines.russ.ru/znamia/2012/6/k28.html
"Книга-проект, в которой параллельно действуют два православных священника, еврей и русский, причем в какой-то момент авторы-кукловоды меняются героями, и за Натана начинает писать Херсонский, а за Гурия — Круглов. Герои — очарованные странники, ходят и ездят по России, видят сны, терпят страсти, служат службы, приседают на террасах попить с поэтами чайку, за их биографиями встает история ХХ века... В послесловии “Попытка комментария” Ирина Роднянская пишет, что находит в этой книге ответы на свои вопросы о коллаборационизме “красной” церкви с советскими властями."
Анна Кузнецова
magazines.russ.ru/novyi_mi/2012/12/s23.html
"“Книга эта, прежде всего, хорошо придумана. Она о двух вымышленных православных священнослужителях. Сергей Круглов пишет об этническом еврее по имени Натан, который принимает сан священника и постоянно осмысляет и свое еврейство, и антисемитизм части своей паствы. Действие стихотворений этого цикла происходит, насколько можно судить, в 1990 — 2000-е годы. Герой Бориса Херсонского — старый епископ Гурий (Петров), который доживает свои дни в начале 1980-х. Когда возникла идея объединить оба цикла под одной обложкой, ее авторы решили „обменяться персонажами”: Херсонский написал стихи, которые мог бы сочинить Натан, а Круглов — стихи, которые могли быть созданы Гурием”, — пишет в предисловии Илья Кукулин. И продолжает: “Гурий и Натан постоянно демонстрируют желание и способность понимать Другого. Конечно, эти черты — важнейшая часть поэтики (и этики!) их авторов. В тот момент, когда оба цикла оказались объединены в рамках единого замысла, поэмы вступили в диалог и взаимодействие. Диалог положен в основу организации книги и формирует сознание обоих ее персонажей. Эта книга показывает: только живя на границе между привычным и чужим, православный — как, вероятно, и представитель других религий — может вносить смысл в этот мир”. Неожиданно актуальное чтение, напоминающее нам, среди прочего, о том, что “православие — это не только бесноватые казаки и средневековые законы о богохульстве”, — Станислав Львовский (Colta.ru). Первая публикация “В духе и истине” Бориса Херсонского состоялась в “Новом мире” (2010, № 4)."
Сергей Костырко
magazines.russ.ru/druzhba/2013/2/o13.html
Отличная статья Роднянской о современной духовной поэзии. В самом деле отличная. magazines.russ.ru/novyi_mi/2011/3/ro12.html
Да, после "Змия" пропал тогда куда-то. Потом вот оказалось, что священником стал. Ну что ж, выбрал свой путь.
Инна, я вот читаю книжку. Там "Натан" Круглова и "В духе и истине" Херсонского. Вы же, кажется, хорошо относились к Херсонскому? Правда же? Если я не путаю. "В духе и истине" совершенно потрясающая, прямо гениальная поэма, хотя БХ я далеко не всего люблю и вообще сильно устаю от него - строка длинная, ритм размазанный, мысль большей частью тривиальная, "анжамбеманный террор" и невнятная рифма. Все это и в поэме есть, конечно, но она - восторг. Про книжку мне задали на дом сочинение)) а на мой вкус, Херсонский ней легко бьет Круглова, в смысле, по всем статьям превосходит. Аж даже не знаю, что и писать...
Круглов ведь действительно хороший поэт, хоть я его читала только уже после принятия сана.
Давайте обсудим, я, бывает, поговорю с вами и мне потом есть, что написать)
Но как раз в этом случае мне, к сожалению, сказать совершенно нечего. Я-то Круглова читала как раз ДО принятия сана, а после не читала ничего: мое отношение к христианству таково, что их священника я читать просто не буду, даже если он пишет хорошие стихи (я уверена, что стихи он продолжает писать хорошие, но содержание их теперь, разумеется, христианское, т.е. теперь они не для меня).
У Херсонского мне что-то отдельное) нравилось, но вообще-то он мне чужд по этой же самой причине: слишком, на мой вкус, христианский (или иудео-христианский). Темы, образы, сама лексика... Совсем, опять же, не для меня. Поэтому — с удовольствием бы поговорила, пообсуждала), но не могу: просто предмета разговора совсем не знаю.
вы очень хорошая, спасибо!
А мою рецензию будете читать? или рецензии на поповские книжки тоже не станете?
Это шкурный вопрос, если будете - я тогда напишу лично вам адресные 5000 знаков про конкретно этот их совместный сборник. Как написала бы сейчас комментарий, только побольше)
Я вообще так люблю вас читать — но это, правда, совсем не для меня.
Они ненавидят чужих, / На их площадях — / Мокошь и Род во весь рост, / Навь у них — во всю ночь, они мажут / Деревянные губы салом, к подножиям льют обрат. / На досуге, перед сном, / Солдатиков из картона вырезают они, / Расставляют полки на серых простынях, / Ведут войны, течёт бумажная кровь. / Армии двух цветов: / Чёрные — это евреи, народ священства, / Красные — это наши, народ попов.
В герое Бориса Херсонского двойственности, пожалуй, нет, он цельный. И потому поэту удаётся смотреть на него со стороны, говорить не только за него, но и о нём. Здесь не надрыв, но мудрость и благостность, взрослая, серьёзная, не сусальная. Гурий настроен по отношению к миру именно мирно. Натан этот мир — обидный, больной — прощает, а Гурий позволяет себе совсем уж неслыханную роскошь — позволяет миру простить себя. Впрочем, оказывается, это одно и то же. Смирение — это когда с миром.
Вспоминает Гурий — в селе на Кресто- / воздвиженье пресное тесто / раскатывали в пласты, / вырезали из теста кресты, / выпекали, сами ели и давали скотине, / чтобы дети зимой не болели / и овцы холода претерпели. // А я-то бранился — язычники! О Божьем Сыне / не думают, о страстях Его и о цели / воплощения знать не знают, не молятся, всё им обряды, / да колдовство, да песенки в честь Коляды-Маляды. / Всё бы им дед Никола, милости и щедроты. // Но скотину кормить крестами — ни в какие ворота! // А одна бабка сказала — скоты тоже люди, к примеру овечки, / я за каждую в церкви зажигаю по свечке. / И коровы — люди, и лошади — люди, а ты, / батюшка, верно, считаешь, что и люди — скоты. // Прозорливица бабка была. Но что ни говори — / все мы скоты, хоть и с образом Божьим внутри.
Диалог оказывается согласным двухголосым пением, неслучайно в какой-то момент поэты меняются персонажами, говорят друг за друга. И мир не расколот, но цел.
Евгения Риц, "Воздух", 1/2 2012
радио Культура за 12 апреля 2012 года www.cultradio.ru/doc.html?id=413230&cid=82