про Брежнева.
У нашей Таси была сказка. Что в деревне у них был дурачок, ну вот просто деревенский дурачок. Он часто смеялся. Сказка рассказывалась с прицелом, лично мне, - обе мои бабушки считали хором, что я слишком громко, слишком часто, и слишком беспричинно, и слишком долго смеюсь, что это нервное нездоровье. Что это истерический, ненормальный смех. Так вот, этот Тасин деревенский дурачок часто, громко и беспричинно смеялся. А когда у него спрашивали, отчего он смеется, он робко и смущенно отвечал: "Да так. Про прежнее вспомнил". И Тася спрашивала: "Что? тоже про прежнее вспомнила?..". А маленькая я очень, очень долго. лет до двадцати пяти, была уверена, что ответ звучал: "Да так. Про Брежнева вспомнил". Можете себе представить, каковое отношение к генсеку у меня сложилось в детстве.
Поэтому меня ничуть не удивила история МЕ про какого-то его кореша юности, который никак, ну никак не мог поверить, что Л.И.Брежнев все это серьезно, и раз за разом утверждал, что "Брежнев - король панка".
И та, и другая история - 80-е годы. Первая история - ЛИ уже умер, вторая - еще жив.

1976 год, 5 апреля. Л.И. пишет в дневнике:
"Бюст делает т. Сонин — один раз видел его. Картины: Налбандян — не видел, Глазунов — не видел, Мальцев — не видел.
Говорил с т. Черненко. Михаил Евстафьевич (Могилевец М. И. — зам. управделами ЦК КПСС) прислал синюю рубашку с пуговочками до низу — но не шерстяная. Спросить у Н.(иколая) Александровича (Тихонова), в какой он был у нас 4-го апреля."

а потом в мае: "Никому не звонил. В 11 часов дня сел за руль и поехал в Завидово. Хорошо поплавал на лодке, убил 3-х уточек — в гарем не заезжал."

а потом в сентябре: "Охотился — вечером ездил на медведя. Приехал в 2 ч. 30 м. ночи. Медведя не видел."

а потом в декабре:
"11 декабря.
День рождения В. Петровны. Провожал в аэропорту М. А. Суслова — улетал во Вьетнам. Посидели в аэропорту. Громыко, я, Кириленко, Черненко, Капитонов, Щелоков, занимались шутками.

13 декабря.
Встреча т. Хонеккера 11 утра. 12.30 вручение наград. Обед — отлет. Заехал в ЦК — слушал информацию т. Черненко. Вечером был у Валентины Александровны. Чистка зубов. Ухо, горло, нос у Елены Николаевны.

28 декабря.
Получил билеты на елку для детей."

и в 1977, в феврале "Вновь болела рука и совершенно бессонная ночь."

и еще он пишет "кастрУли". В нем 85 с половиной килограмм и он очень переживает из-за лишнего веса, каждое утро записывает показания весов, плавает, голодает, Бриджит Джонс моя золотая.
1978: "84-20. Сделал массаж. Плавал. Переговорил с К. У. Черненко. Дал согласие на повестку дня (четверг 11 утра). Переговорил с Г. Н. Гусаком, поддержал морально. Работал с Галей Дорошиной. Обед — отдых. Чтение «Целины», 22 страницы. Уехал домой."
С 1979 он начинает спать только под снотворные. Регулярно в дневнике "получил желтенькие. Хватит на 28 дней".
От всего этого взвешивания, страха сна, чтения стихов, боли в руке, отдавания зарплаты жене, поддержания морально, особенно от невстречи с медведем, у меня чувство, что читаешь русского писателя 20 века. ДВ, скажем, или простите меня Кузмина (особенно регулярный "Юрочка" в тексте встряхивает). Только сравнительно мало слов, существенно, резко меньше, чем у них. Конечно, 19 век такое не писал и никак не мог писать.
Пойду, короче, напишу про него в диссертацию про Чухонцева. Только вот жаль, что карательная психиатрия развернулась не при нем, а про Хрущеве. Потому что по логике моей диссертации она должна буйно цвести именно при Брежневе. И никак мне не удается так изнасиловать отечественную историю, чтобы подогнать ее под мысль дисс.