что-то мне тошно и нервно. Очень много работы. Так много, что совершенно не до новогодней фигни. Не хочу ехать к Файзову. Не хочу вообще бегать. Хочу просто неделю просидеть головой в компе и ВСЕ СДЕЛАТЬ.
я не могу праздновать, когда ничего не сделано.

так стало быть еще покружим
еще покрутим головой
на этой солнечной игрушке
на неваляшке голубой

стоят прижавшиеся тесно
жених с невестой с животом
сваты и девери и тести
и пятиюродных битком

и эти слезы беспричинны
и эти клятвы горячи
покуда смерть не различит нас
покуда смерть не различит

эпический Дима:

- наша бабушка прожила до ста шестнадцати лет...
- ты чего?? человек же не может жить больше ста лет!!!
- человек - не может. А Бог - все может.

я была в божественном Иванове, там даже если у тебя температура высокая, то все равно божественно, реальности даже идет эта рябь и дрожь. Встала в пять утра сама, потому что нервный придурок, и решила уж не ложиться, поехать сразу. Рассвет настал только во Владимире. Но подъезде к городу голосовал Дед Мороз, я хотела его подбросить, а он подарил мне листовку подарочную с картой города. По ней я и приехала в музейчик. Полтора часа читала стихи двадцати человекам. Несколько древних старух, один аспирант и директор музея в ИвГУ (славный, но со странностями), мальчики-поэты, тетушки-сотрудницы.
Потом, дома, со странным мальчиком читали книжку со статьями и анкетами Маяковского, вышедшую в 1937 году и спасенную Шведовой из умирающей библиотеки, а сама Шведова варила глинтвейн и мамалыгу на кухне. Потом я дудела в диджериду, настраивала настоящие гусли, вертела над головой сантехническую гофру на манер Олега у ДВ, силой воли обвалила полку в шведовском шкафу на кухне (да, как в прошлый раз, да), пила колдрекс и глинтвейн, читала им Строчкова зачем-то, а Шведова пытала прочитать Коровина и рассказать, что не так уж он и плох (зачем-то), а прекрасная девочка Таня показывала свои прекрасные фотографии разных детей, которые (фотографии... впрочем, и дети) лежат дома между выставками. Ели мамалыгу и яблоки. А кот Лист грыз куриную голову на полу. Потом стучала в какой-то барабанчик типа ситара или фиг его знает. Потом просила кота Листа сказать "Россия" и "Ходорковский". А мальчик говорил, мол, ты же сказала, что не любишь концептуализма?!?! Потом легла и дремала, а Таня рассказывала мальчику про Керуака. А мальчик говорил, что она не права. А Таня говорила, что он, наверное, в переводе его читал. А Шведова пламенно сердилась, что я вообще его пустила в ее благословенный дом. На стене уже два Ганеши - один индийский, а второго нарисовала Юнона. Таниного сына зовут Велимир, ему три года. К десяти часам Шведова сказала, что будет печь пирог, и Таня встала пойти за яйцами, а мальчик стал собираться домой. Из магазина Таня принесла мне петушка на палочке, и я так и сосала его чуть ли не ближайшие сутки. А мальчик сказал, что все же пойдет домой.
А Шведова стояла лицом к большой фиолетовой пластмассовой миске, спиной к нам, взбивала в ней яйца на шарлотку, стояла вся в льняной кофте, в шальварах, с новенькими дредами, с огромных летческих (или шоферских) очках на них, в нормальных интеллигентных очках на глазах, вся живая как Боб Марли, стукала по миске и не оборачиваясь скучно говорила: "Ну вы приходите к нам в музей..." - и продолжала так противно вести себя, пока я не уговорила ее пойти проводить гостя до двери.
Я проснулась ночью от температуры, в 4 утра, было холодно-холодно, я согрела молока, выпила его с медом и шарлоткой, съела витаминов, таблеток и случайно нашедшегося в сумке тенотена и счастливо уснула. А утром рассвет был красный, а с крыши на шведовский балкон висела ледяная стена, не сосулька, а целая стена, и с ее капала капель. Я отвезла Шведову в музей и уехала домой.
("вера слезла с чердака, чтобы сварить нам плов. Я боюсь жить. Наверно, я трус")
я люблю всех.

Но теория суха, а древо жизни
Зеленеет в листах;
Придется проснуться и поехать в Иваново
Проверить, как реально обстоят там дела на местах.

Шайтанов тут прямо вторит Юрьеву "Что такое классичность? Снова могу отослать к своим статьям в «Арионе» 1998 года. Тогда, ощутив необходимость ответить на этот вопрос, я просто перевел несколько фрагментов из статьи Т.С.Элиота «Кто такой классик?» (№ 3), сопроводив их вступлением. Сейчас пользуюсь случаем исправить допущенную тогда оплошность: я сказал, что эта статья прежде не переводилась на русский. Это не так, но я предпочитаю пользоваться своим переводом вплоть до названия (в прежнем переводе оно звучало «Что такое классик?»).
Не буду повторять Т.С.Элиота еще раз. Приведу пример из русской классики: «Все флаги в гости будут к нам, / И запируем на просторе...» В пушкинском черновике остался первый вариант: «...и заторгуем...»
Что значит «запируем»? Выпивать будем, выйдя в открытое море? Может быть, и это тоже — при встрече с гостями, к нам пришедшими, но главное — идея пира в ее классическом, ибо идущем от античности, значении всеобщего объединяющего общения, всемирной связи, мы сегодня говорим — диалога (тут и Платона уместно вспомнить).
Некрасов (тоже замечательный поэт, но не классической складки) оставил бы «заторгуем». Современные стихотворцы перевели бы в жаргонизм, что-то вроде — «и всё распилим на просторе». При этом были бы очень довольны собственным остроумием и радовались унижению хрестоматийного текста.
Кроме того, что текст — хрестоматийный, он выполнен в классическом стиле, в отношении которого «бездна смысла» — просто констатация факта. Некрасовский стиль — неклассический. А современный — какой-то деклассированный, способный только к жизни культурного приживала с лакейской усмешкой в спину своему хозяину.
Если выбирать между неклассическим и деклассированным, то, безусловно, — выберу неклассический прозаизм. Но об отсутствии вкуса к классике стоит пожалеть, поскольку в отсутствие этого вкуса поэзия оказывается опущенной на землю без всякой надежды расширить свой горизонт."

И дальше занятное читать дальше"На выходе из советской официальной культуры, из-под идеологических запретов, карнавал был необходим и неизбежен. Однако он затянулся. Совпавший с мировым постмодерном постсоветский карнавал сам поразил культуру как хронический недуг. Из него не нашли выхода. Развинтив старые ценности и формы, не попытались собрать что-то новое, как будто в опасливой уверенности — чего здесь ни собирай, все равно получится автомат Калашникова. Так лучше и не будем.

Непосредственно поэтическим откликом стала «полистилистика», порожденная радостью языковой вседозволенности, готовностью разъять прежние высказывания и из их обломков составить пародийные пазлы. Смех, да и только. И в ответ — успокаивающее допущение: «Пускай уж лучше лошади...»

Одновременно, правда, заговорили о метафизике в поэзии. Это слово было о том же, что и полистилистика, но с иным отношением к миру, увиденному в свете шекспировской метафоры — «распалась связь времен». Этот русский эквивалент шекспировского оригинала был создан А.Кронебергом (первоначально в более архаичной форме — «пала связь времен», 1844) и вошел в русский язык. У Шекспира (и его современных русских переводчиков): «время вышло из пазов (или из суставов — out of joint)».

В разрывах времени полистилистика — фарсовый вариант выживания, метафизика — трагический. Это и есть крайние точки колебаний не только поэтического стиля, но и человеческого существования. На первом полюсе многолюдно, на втором — немногие, но тоже не вовсе пусто."

www.arion.ru/mcontent.php?year=2013&number=135&...

с утра все отвратительно и общее чувство, что обижают лично меня. Вчера умер Дашевский. Все огорчены. Нет, я тоже огорчена. Но меньше, потому что я никогда не читала Дашевского ни в каком качестве. Но все едины в своем чувстве, как мне кажется со стороны. И только я одна одинока бываю в горе. Но это вранье, конечно, все одиноки в горе. Ермолаева, видимо, совсем рехнулась. Какой-то безобразный скандал с выступлением Рымбу в Порядке слов. Впрочем, ладно. Мне не нравится идея с 15 миллиардами Украине. Но я уже просто боюсь лишне слово сказать, а то вдруг кого задену ненароком. Мне нравится белорусская идея с законодательным разрешением врачам-гинекологам отказываться от аборта, но и она меня расстраивает, как вся тема в целом. Герасимова сообщает миру о давней гомофобии. Мерзкая болезнь не вылечивается. Мне нужна работа. Жуков грубит мне и я не хочу ехать с ним в Иваново. Я вообще не хочу ехать 300км за рулем. Дяденька из РнД не прислал мне Дмитровского. В такие дни лучше вовсе не выходить из дома. Но в этот раз не получится.

поскольку новый год ожидается прибытием, мы делали новогодние игрушки из пластики и выпекали их в духовке. Их все можно повесить за ниточку на елку.

Кроме яблока, потому что это Яблоко Мао и мы подарим его эпическому Диме.



*нет, это не жир пригорел к плите, это герметик покоричневел от температуры.

и еще.
я против абортов.
я против закона, запрещающего аборты.
значит ли это, то я - "политическая проститутка"?

смотрела про Майдан. Какие молодцы!

статья о книжке критики Олега Юрьева magazines.russ.ru/october/2013/11/31p.html