все знают, что я не люблю творчество Дмитрия Быкова. Я читала одно его произведение - "Эвакуатор". Мне с головой хватило. Знаете, как-то отдельно не люблю в нем части таланта. Бывает, читаешь, видишь, что слабо, плохо, худо, хило - и грустно, и жалко автора. А тут совсем не так: вот частями утробно бесит, частями видишь, что хорошо, и это бесит еще больше. Т.е. не за бездарность не люблю, упаси боже, - животной любовью не люблю. Глаза мои не могут это читать, уши - слышать. К несчастью, Эвакуатора я читала в журнале "Полдень. 21 век", который Стругацкий издает: роман шел-шел, шел-шел, а вместо ОДНОЙ последней главы было написано: "Окончание романа вы сможете прочитать, купив книгу Дмитрия Быкова в книжных магазинах города". Или как-то так. Меня - затошнило.
А тут вот вышло его 900страничное исследование жизни и творчества Пастернака. И сегодня я читала критическую, эх, в высшей степени критическую статью об этой работе. Еврей писал о еврее. Больших гадостей отродясь не видывала и не читывала. Эти люди когда-нибудь таки сделают из меня антисемита((
теоретически, почитать о Пастернаке было бы хорошо...
помимо этого, у меня дома есть новый Медведь с интервью с Быковым и огромным портретом на обложке: вот ведь счастье мазохиста)
ЗЫ. Девочки, а хотите, я повешу список лит-ры, которую мне можно дарить при случае? а вы озаботитесь ее поиском?
Вот тут быковский стих, наугад взятый, посмотрите, если не лень. Я не настаиваю, просто мало ли, захочется иллюстрации
читать дальшеВсе эти мальчики, подпольщики и снобы,
Эстеты, умники, пижончики, щенки,
Их клубы тайные, трущобы и хрущобы,
Ночные сборища, подвалы, чердаки,
Все эти девочки, намазанные густо,
Авангардисточки, курящие взасос,
Все эти рыцари искусства для искусства,
Как бы в полете всю дорогу под откос,
Все эти рокеры, фанаты Кастанеды,
Жрецы Кортасара, курящие "Житан",
Все эти буки, что почитывали Веды,
И "Вехи" ветхие, и "Чайку Джонатан",
Все доморощенные Моррисоны эти,
Самосжигатели, богема, колдуны,
Томимы грезами об Индии, Тибете
И консультациями с фазами Луны,
Все эти вызовы устоям, пусть и шатким,
Все смертолюбие и к ближнему вражда,
Все их соития по лестничным площадкам,
Все их бездомие и лживая нужда,
Все эти мальчики, все девочки, все детство,
Бродяги, бездари, немытики, врали,
Что свинство крайнее и крайнее эстетство
Одной косичкою законно заплели,
Все эти скептики, бомжи-релятивисты,
Стилисты рубища, гурманчики гнилья,
С кем рядом правильны, бледны и неказисты
Казались прочие - такие, как хоть я, -
И где теперь они? В какой теперь богине
Искать пытаются изъянов и прорех?
Иные замужем, иные на чужбине,
Иные вымерли - они честнее всех.
Одни состарились, вотще перебродили,
Минуя молодость, шагнув в убогий быт,
Другие - пленники семейственных идиллий,
Где Гессе выброшен и Борхес позабыт.
Их соблазнители, о коих здесь не пишем,
В элиту вылезли под хруст чужих костей
И моду делают, диктуя нуворишам,
Как нужно выглядеть и чем кормить гостей.
Где эти мальчики и девочки? Не слышно.
Их ночь волшебная сменилась скукой дня,
И ничегошеньки, о Господи, не вышло
Из них, презрительно глядевших на меня.
Се участь всякого поклонника распада,
Кто верит сумраку, кому противен свет,
Кому ни прочности, ни ясности не надо, -
И что, ты рад, скажи? Ты рад, скажи? О нет,
Да нет же, Господи! Хотя с какою злобой
На них я пялился, подспудно к ним влеком, -
И то, в чем виделся когда-то путь особый,
Сегодня кончилось банальным тупиком!
Ну что же, радуйся! Ты прав с твоею честной,
Серьезной службою, - со всем, на чем стоял.
А все же верилось, что некий неизвестный
Им выход виделся, какой-то смысл сиял!
Ан нету выхода. Ни в той судьбе, ни в этой.
Накрылась истина, в провал уводит нить.
Грешно завидовать бездомной и отпетой
Их доле сумрачной, грешней над ней трунить.
Где эти мальчики, где девочки? Ни рядом
Ни в отдалении. А все же и сейчас
Они, мне кажется, меня буравят взглядом,
Теперь с надеждою: хоть ты скажи за нас!
С них спроса нет уже. В холодном мире новом
Царит безвременье, молчит осенний свет,
А ты, измученный, лицом к лицу со словом
Один останешься за всех держать ответ. а вот хороший, даже мне нравитсячитать дальше
НАЧАЛО ЗИМЫ
Зима приходит вздохом струнных:
«Всему конец».
Она приводит белорунных
Своих овец,
Своих коней, что ждут ударов,
Как наивысшей похвалы,
Своих волков, своих удавов,
И все они белы, белы.
Есть в осени позднеконечной,
В ее кострах,
Какой-то гибельный, предвечный,
Сосущий страх:
Когда душа от неуюта,
От воя бездны за стеной
Дрожит, как утлая каюта
Иль теремок берестяной.
Все мнется, сыплется, и мнится,
Что нам пора,
Что опадут не только листья,
Но и кора,
Дома подломятся в коленях
И лягут грудой кирпичей —
Земля в осколках и поленьях
Предстанет грубой и ничьей.
Но есть и та еще услада
На рубеже,
Что ждать зимы теперь не надо:
Она уже.
Как сладко мне и ей — обоим —
Вливаться в эту колею:
Есть изныванье перед боем
И облегчение в бою.
Свершилось. Все, что обещало
Прийти — пришло.
В конце скрывается начало.
Теперь смешно
Дрожать, как мокрая рубаха,
Глядеть с надеждою во тьму
И нищим подавать из страха —
Не стать бы нищим самому.
Зиме смятенье не пристало.
Ее стезя
Структуры требует, кристалла.
Скулить нельзя,
Но подберемся. Без истерик,
Тверды, как мерзлая земля,
Надвинем шапку, выйдем в скверик:
Какая прелесть! Все с нуля.
Как все бело, как незнакомо!
И снегири!
Ты говоришь, что это кома?
Не говори.
Здесь тоже жизнь, хоть нам и странен
Застывший, колкий мир зимы,
Как торжествующий крестьянин.
Пусть торжествует. Он — не мы.
Мы никогда не торжествуем,
Но нам мила
Зима. Коснемся поцелуем
Ее чела,
Припрячем нож за голенищем,
Тетрадь забросим под кровать,
Накупим дров, и будем нищим
Из милосердья подавать.
кстати, может вас удасться соблазнить поездкой на книжную ярмарку как-нить? я собираюсь как-нить...
Вспоминается первый раз, когда я попытался понять песни Гребенщикова и Шевчука ... Вроде и песня одна, а каждый куплет сам по себе, и внутри себя сплошная абстракция.
трижды писала ответ - все три раза зазря. А потом и вовсе все сломалось))
рассказываю 4й раз. В самом деле сюжетных стихов сейчас нет толком. А порядочных сюжетных так и совсем нету, я и не помню ни одного. Те, что есть - перегружены менторством, пафосом и социальными язвами, и всегда у наших поэтов сюжетность идет в ущерб звуку и другим красотам. Какая-то мода - можешь сказать прозой - скажи прозой. Поэзия остается только для описательного жанра, а не повествовательного.
БГ и Шевчука - как поэтов - фтоппку
вообще же говоря, я рада, что появилась поэзия как поэзия, а не прикладное искусство: не мадригал, не шутка юмора, не афоризм, не песня, не сказка, а просто поэзия, дистилятом.
а у меня тоже нет сюжетных?
мне так проще будет сказать
Наверное новые - тебе ведь самой так интереснее будет ?
новее нету ничего, а что я вешала, а чего не вешала - уже и не помню.
***
Это ведь тоже законы Менделя:
Если по дому ты ходишь медленно,
В кофте домашней сидишь на кухне,
А остальной мир – да пусть хоть рухнет.
Если ты в кружке чай варишь черный,
Если пюре у тебя – «толченка»,
Вместо «горчит» говоришь «горенит»,
Сырник горелый зовешь «гореник»,
Свет экономишь, а газ – не гасишь,
Деньги зачем-то хранишь в сберкассе,
Что бы Собчак там ни сообщала,
Свой телевизор включаешь мало,
Не Мендельсона любишь, а Генделя…
Это, наверно, законы Менделя?
Ты к телефону почти не подходишь:
Ты слишком медленно по дому ходишь.
23.01.07
***
Вот снег ложится вдоль стволов
И между веток.
Ты видишь головы волов
В смеженных веках:
Ты только что о них читал.
Тебе приснится
Воды соленый грозный вал,
Чтоб опресниться,
Прошедший ряд метаморфоз,
Морфаны, фавны,
Не принимающий всерьез
Угрозы Павел,
Волы и их большие лбы,
Глаза воловьи,
И звук осекшейся мольбы
На полуслове,
И уплывающий узор
Прозрачных мошек…
Снег успокоится, твой сон
Не потревожив.
20.01.07
***
Она произносит ласково: «Митенька,
Успокоительное примите-ка», -
Капает. Я за рукой слежу, мнительный.
Поит. Глотаю -
Отвратительно.
Она вкривь и вскользь говорит о политике,
О палиндромах, больном Ипполите,
Я – между тем – ей пытаюсь подмигивать,
Она улыбается – и снова: «Митенька,
Поберегите себя: утомительно
Жить как на площади, сцене,
Митинге».
Прощаясь, протягивает руку в митенке,
И уезжает…
…Один.
Помогите мне!!!
06.01.07
***
А давайте играть, будто все хорошо!
Я сейчас обрисую вам правила:
Отойдите подальше, туда, к гаражу,
Я там вашу ракетку оставила.
Вот воланчик летит – нужно просто отбить,
Сквозь прозрачную сеточку – неба даль,
Звук упругий и мягкий, и хочется пить,
И спешить нам по-прежнему некуда.
Вот воланчик летит высоко и легко,
До удара еще пропасть времени.
(Все полезнее, чем по ночам молоко
От бессонницы и от старения).
Вот воланчик летит, будто новый стежок,
И судьба вышивается заново,
Будто мне восемнадцать, и этот стишок
Не написан и даже не задан.
А давайте играть, будто все хорошо?
07.11.06
***
Мухи осенние, злые, кусачие,
Осы осенние просят варенья
Астры взялись головами покачивать,
Силясь расправить свое оперенье.
Банки искать, караулить, выпрашивать -
Это игра кабачково-сезонная
(Астры холодные, мягкие, влажные,
Бредят хрустальным напольным вазоном).
Самое время дома выпотрашивать,
На зиму все вывозя из имений;
Сливы последние, с дерева спавшего
Спавшие за ночь на выцветший клевер.
Вдох - боли в плевре и пауза в плеере,
Стукнуть калиткой и вытереть глину,
Астры встряхнуть, уложить на сиденье,
Пообещать: в ноябре, за калиной.
10.09.06
***
Я варила куклам суп,
Суп из одуванчиков,
Колбасу носила псу
И пускала зайчиков.
Из пятна, что на стене
(кляксу терла ластиком)
Рисовала мама мне
Пятницу фломастером.
Пятница сидел и ждал:
Робинзон, ну где ты?
Грустно со стены моргал
Глазом фиолетовым.
Без подружек. Шить, читать
И дружить со взрослыми,
Нотную вести тетрадь
И гордиться косами.
Детство, море, крабы, плов,
Бабушки и дедушки,
Дача, древний город Львов, -
В памяти, как в ретуши.
Я сейчас гулять везу
Маленького мальчика,
А вернемся – будем суп
И желток оранжевый.
06.06
Лили
1.
Лился из дальней дали,
Из сахара ли, из льда ли,
Ливнем воды хрустальной
Иссиня-белый цвет.
Лился твоим молчаньем
Издалека вначале,
Ликом твоим печальным,
Илистым дном в ответ.
2.
Тонкие длинные пальцы.
Чуть голубая кожа.
(Я ведь не знаю тоже
что с нами будет дальше).
Странно худые запястья,
Слишком. Так не бывает.
Да как же она - живая?
Да как же она не тает?
Руки за день берутся
За деньги, ключицы, ключи,
Поручни, калачи –
Ревностью захлебнуться.
Бледные, порознь с кровью,
Живые – до смертной муки.
Были одни лишь руки:
Я только руки помню.
3.
Ты обещала голубцы –
Гастрономическое чудо,
Что ели деды и отцы.
Отчаянно гремя посудой,
На кухне ты варила рис,
Найдя рецепт на упаковке,
Брезгливо доставала из
Мешка две тонкие морковки;
Босой, на кафельном полу,
На цыпочках – ведь лень обуться! –
Приплясывала, и на лук
Бранилась, и смахнула блюдце.
Брала капустные листы
И странно так на них глядела,
Как души смотрят с высоты
На ими брошенное тело.
Сквозняк бесшумно бубенцы
Качал под золотым карнизом.
И ты варила голубцы.
Без феминизма. С фанатизмом.
4.
Мы ели кильку, пили «Киликию»,
Ругали шпильки, вспоминали Лию,
Безропотную старшую сестру,
Судачили о красоте Рахили
(Второй жены, второй сестры), курили,
К плите тянули руки как к костру.
Армяне уходили от сельджуков,
И от мамлюков по равнинам жухлым,
Плескалась мягко в кружках «Киликия»,
К лепешкам липли зернышки кунжута,
И мы с тобой смеялись мимо шуток,
А брачный ялик плавал кверху килем.
Наш разговор затронул ось религий,
Вергилия, вериги и ковриги.
Мы только о любви не говорили.
Ну разве – я, совсем чуть-чуть, о Лиле…
А по теме вопроса - да, сюжет в большинстве случаев выделяется более или менее четко. Не перечисление противопоставлений, действий и определений ...
Но общее ощущение от всех - тусклый свет освещает комнату с красновато-коричневыми стенами.
А теперь вот салатовенькая
Но это пустяки, потому то сама у себя я ассоциируюсь с коричневы-красным-охряным-оранжевым-бордо-вишней-осенью-землей. Т.ч. или я мастер вкладывать себя в стих, или ты - мастер вынимать автора из стиха.
Да, про синий я тоже думал, пока читал, а потом попробовал общее ощущение сложить, получилось то, что сказал.
Я думаю ты хорошо умеешь вкладывать себя в то, что пишешь