Таня (другая Таня, моя. А все, кто не Лена, все обычно Таня. так устроена моя жизнь) уехала в Адыгею, живет там хутором, варит сыр и пишет:

"15 ноября. Рассол делается из пяти литров воды и одного килограмма соли. В него опускается сыр на время из расчета два-три часа на полкило сыра. Мы сейчас говорим о мягком итальянском сыре качотта. Потому что брынза, например, в это рассоле остается жить, пока ее оттуда не достанут. Если я ничего не путаю, конечно.... Рикотту вовсе не солят, адыгейский сыр солят слоями в процессе прессования. После просаливания качотта с какими угодно наполнителями может храниться месяц, но она такая вкусная, что съедается гораздо быстрее. Если же ее, к примеру, в чистом виде замочить на 12 часов в красном сухом вине Саперави одним боком, и еще на 12 другим, да дать месяцок дозреть, это будет уже "пьяная коза". А если на пару месяцев завернуть в майские листья крапивы... то мы как раз это и ели в Массолите в прошлое воскресенье.
Мне нравится делать сыр, потому что тепло, вкусно пахнет, влажно, неспешно и никто не стоит над душой, особенно когда на улице слякоть и холод, Володя пасет стадо, а Поля уехала в город по продажным делам. Тут снимешь, там помешаешь, сям перевернешь, а между делом можно что-нибудь грязное помыть, например. Или почитать. Или почистить орехи, кстати, у меня нет аллергии на местные грецкие орехи. Скорлупа у них тонкая, сами они несколько вытянуты и очень мало перегородки по сравнению с теми, что мне встречались раньше. А потом раз - и внезапно наступает темнота. В пять часов светло - в полшестого уже глаз выколи. Если подняться в гору, где беседка и ореховое дерево, далеко внизу видно шоссе и огни села Тимирязева. Слева, на севере, видно зарево над Майкопом и прямо на нем лежит ковш Большой медведицы".
До того она варила брюност. В мире дофига счастья.