Шварц, 1959 год

21 апреля
Вчера мне было плохо и сегодня поэтому не пошла в школу. Учусь теперь очень хорошо, лучше всех в классе. Как бы не сорваться!
Кстати, 16 апреля Толька Власов весь день говорил, что Костров в меня безумно влюбился и хочет со мной дружить. Узнав об этом, я подумала, что можно перефразировать Пушкина: «чем меньше мальчика мы любим, тем больше нравимся ему». Кострова я очень часто била по морде. Один раз он кинул в меня карандаш. Я в ответ закатила ему при всем классе здоровенную пощечину, а теперь он в меня влюбился. После уроков Костров догнал меня в подворотне и спросил: «Будешь?», я сказала: «Что будешь?» Он сердито крик­нул: «А ничего! Тебе Власов сказал». Я ответила: «Ну давай». И он убежал.

1961
13 апреля
Сегодня запустили первый космический корабль с человеком Юрием Алек­сеевичем Гагариным. Маме позвонили и сказали за несколько дней, что за­пустят человека. Но сегодня это было для меня неожиданностью. Я почув­ствовала такую радость, какую чувствуешь только тогда, когда свершается то, о чем мечтали тысячи людей. Итог трех тысяч лет культурной жизни че­ловечества. Подтверждение человеческой силы. Я счастлива, что запустили корабль наши. Если бы жив был Ленин!

3 октября
<...>Третье событие — я видела Сережу (по телевизору), но все-таки видела. Я понимаю, что чувство мое к нему не любовь. Это что-то очень светлое, силь­ное. Я считаю, Сережа (мне приятно писать его имя) — единственный человек из моих знакомых близкий к т.н. «настоящему человеку». Он светится чистым умным огнем. Он глубоко чувствует и мыслит. Правда, в нем иногда появля­ется что-то от Полицеймако, но редко, вспышками. Я очень люблю его как ак­тера. Он везде разный и везде «Юрский». В каждом отрицательном он находит что-то положительное, правда, не всегда в положительном отрицательное. <...>

1962
22 февраля (ей почти 14)
Плохо. Я очень одинока. Мама мне чужая. Люся тоже. Скорей бы лето. Может, отравлюсь. Стиль как у Бромлей. Тоска. Может, отравлюсь. Я — бездарность.

15 марта
Вчера была у Люси. Я взяла нож грязный кухонный и говорю: «хотите по­режу руку?» Она говорит: «брось». Потом: «давай». Не верит, что я могу, и потом ей давно хочется сделать мне больно, мне это приятно. Взяла нож: «ты реветь будешь». «Не буду». «Маме не скажу». Она взяла и надрезала полу­кругом. Да еще она спросила: «а уважать меня будешь?» — «Буду».
Сегодня тоска страшная. Одиноко мне. Я открою газ. Должна умереть, хотя бы чтобы понять — что это такое. Напишу несколько стихотворений, может быть, одно, два, может, и не напишу и открою все четыре горелки. Я ро­дилась в 4 часа дня, умру тоже. В субботу мне будет 13 лет 10 месяцев. Все.

(в 2013 ей было бы 65 лет. Все. "До свидания, Лена")