[chukcha-chitatel]

Ниии, про зайцев я знаю прискорбно мало, это раз, и это слишком мнээ личное и неконструктивное, т.ч. зайцев наисилила.

Про коллекционирование сейчас попробую, но что-то злая третий день, не в духе, дергают все, ничего не пишется. Ну ладно.

Идея коллекционирования была мне как-то с детства не близка. Но когда моей маман было около 30, ей открылось чудо живописи. Она как-то целиком, полностью прониклась художеством, художниками, течениями, направлениями, идеями, очень ее перло, она скупала сначала альбомы (голодный Союз, вы не забывайте!), потом ходила со мной (ну куда еще меня денешь) в Политех на лекции по живописи, я помню ясно только лекцию по Дали (трудно забыть, хорошо помню Идею лекции и сами картины, что именно говорили - не помню, но общее понимание сути осталось со мной), посещала выставки, а потом она, следом за Третьяковым и Цветаевым, стала скупать картины Вернисажных живописцев (бульдозерная выставка подтолкнула). Примерно так в моей жизни появилась сама Идея Коллекционирования как абстрактное понятие (ну типа Платоновских идей, да). Увлечение живописью доходило до такой степени, погружение всего и вся в живописную традицию было таким глубоким, что я на полном серьезе была уверена, что слов "сюрприз" - двухсоставное от "сюрреалистический приз". Все ржали. Я совершенно не могла поверить, что я не права (вот видите, как рано мы начинаем собирать и разбирать слова на буквы: я вот не верила, что в слове "пылесос" есть буква "ы", в моем сознании "ы" была таким же анахронизмом, рудиментом и атавизмом, как "ять", дика была сама мысль, что она хоть где-то используется).

Летом мы с мамой жили порознь: она в Москве, а я с бабушками-дедушками - во Львове. Мы писали друг другу письма. Мой дедушка был очень богатый и уважаемый в городе человек, дом всегда был не то, что полной, а таки переполненной чашей, это отдельная богатая тема, ее надо разворачивать как самостоятельную линию. В квартире, разумеется, был телефон. И междугородние переговоры стоили не очень дорого, и мама регулярно звонила сама, но и бабушка, и дед испытывали какой-то сакральный ужас перед аппаратом и подолгу висеть на нем было запрещено. Да и вообще пользовались им - раза 3-4 за неделю от силы. Т.ч. мы с мамой писали друг другу письма, они даже и хранятся где-то.... "Лелечка моя, пока тебя нет в Москве, ... я купила целых восемь картин, и на каждой есть эти чудесные животные - кошки". Вы бы видели только тех кошек! Эх... Нет, вы не подумайте, кошки - это не концептуально, это так случайно вышло, работы совершенно разностилевые и разножанровые и по технике исполнения принципиально отличаются, просто совпадение. Привожу цитату только, чтобы вы осознали масштабы увлечения.

Не знаю. Я никогда не собирала вкладыши от жвачек. Я вообще элемент асоциальный и дитя субкультур.

У моего дедушки была машина. Москвич. Желтый и горбатый. Я не знаю, как называется эта прелестная модель без багажника, как бы с пятой дверью, автомобиль был старый, старше меня, лет 12-13-14. На нем дедушка ездил, как водится, на работу, а на обратной дороге некоторое время "грачевал" - как это будет на московском сленге? бомбил? наверное - исключительно из любви к искусству. Просто вот развлекала его сама мысль, что он за рулем, хочу - туда еду, хочу - сюда, хочу - повезу пассажира, хочу - нет, хочу - за деньги, хочу - даром. КАЖДОГО голосующего за дороге он встречал фразой "О, стоят мои рублики!!! Стоят!!!". От гаража он шел пешком. Гараж был в гаражном кооперативе, с охраной, огромный и теплый, в нем жить можно было, этот гараж я обожала. Причем совершенно взаимно, потому как дедушка обожал меня и все мои капризы исполнял с горечью, что не успел предупредить желание, а бабушка понимала, что если он пойдет в гараж со мной, то вернется гарантированно трезвым. Т.ч. в гараж меня брали всегда. Там был совершеннейший рай, там можно было мыть машину, жать на кнопочку омывателя (я и сейчас обожаю это делать), дотягиваться до педалей, открывать окошки. Нельзя было только мыть стекла (впрочем, боковые можно) и натирать машину какой-то мастикой, чтобы блестело (очевидно, у меня получалось прискорбно). Всегда, всегда было такое ослепительное солнце, и с нами так вежливо и благородно здоровался охранник гаражей, и там так чудесно пахло, и прежде чем уйти из гаража вовсе, я подметала полы, всякий раз, каждый, и никто на меня не орал в этот момент "НЕ ПЫЛИ!"

Почему-то никогда кроме нас с дедом там никого не было, разве только слышно было, что машина где-то рядом едет, или вот замок лазгает. А дорога до гаража! А дорога до дома! По дороге туда мне разрешалось сидеть рядом с водителем и открыть окошко и чуть ли не целиком в него вывалиться. У меня была (вместо куклы) вязаная крыса, я сама ее связала, серая, с поролоном внутри и с белым пузом, ее можно было высунуть в окошко совсем и держать на вытянутой руке только за хвостик, чтобы она - летала (вот же мечта человека о полете, а! вот же - езда без пробок!). Знаете, однажды я ее упустила, и принялась кричать, и дедушка остановился, и мы побежали ее искать, и нашли. Эту игрушку я любила невыносимо, лишиться ее было бы просто психологической травмой. Дедушка и сам испугался. Меня никто не ругал. Бог ты мой, в моей жизни были целые часы, когда меня никто ни за что не ругал. А обратно мы шли пешком. Обычно был уж вечер, ведь после работы же, впрочем, дед работал не до шести, а как-то раньше, и было лето, и по дороге росли огромные деревья вишни, она была неспелая, кислая, немытая, мне не просто разрешалось ее есть, меня подсаживали, чтобы рвать было удобнее. И дальше домой мы шли пешком, и порою дедушка очень мучался от закончившихся сигарет, а киоски уж все закрыты, киоски "ТАБАК", и я все никак не могла понять, почему же он не может "стрельнуть" сигарету у прохожих, указывала ему на всякого курящего встречного, ну как-то я полагала, то во взрослом мире это принято и распространено. Рядом с нашим домом был гастроном, а рядом с гастрономом - две бочки: с квасом и с пивом. Дед пил пиво, пол-литра залпом, почти не отрываясь. Потом мы заходили в гастроном, купить чего-нибудь путного, а там такие были, знаете, кафетерии стоячие, помните еще? там поили ужасным кофе, апельсиновым соком, молочным коктейлем, кормили мороженным и сосисками. Я пила молочный коктейль. Пить надо было очень быстро, тоже залпом, пока пена не осела и все не превратилось в тыкву простое молоко. Мы жили на пятом этаже; дорвавшись до сигарет, дед мчался на балкон и там блаженно затягивался, я мчалась за ним. Из глубины квартиры доносилось неразличимое бабушкино "Георгий! Геор - гий!!! бя-бя-бя-бя-бя...". Шоссе уходило до горизонта, солнце садилось почти на шоссе, низко, ниже нашего балкона кружились и орали десятки ласточек.

Леночка, дорогая, прости ради бога, я понимаю, что коллекционированием уже и не пахнет, Остапа несет, но он уже сворачивается. Так вот, в нижнем этаже гаража был ну что ли погреб, там стояли мешки с картошкой-морковкой и банки с соленьями-вареньями, а так же страшный люк типа колодца, с водой внутри. Не помню, как воду добывали, колонка туда была врыта, что ли, или ведром, или насосик стоял. Не помню. Очень боялась люка и не вникала в его устройство. А на верхнем этаже, кроме собственно Москвича, были полки с разным инструментом - дед в этом смысле был тот еще педант, все делал сам, выходило у него всегда некрасиво, но навечно. И вот все эти его гвоздики-шурупчики были с маниакальной аккуратностью разложены по банкам, жестянкам, коробкам, ящикам, полкам эсетера. А я в них - рылась. Дедушка меня оттаскивал с воплями "Алёёёёоооонушка ну вся перепачкаешься!" - и волок мыть руки в раковине, с мылом, с блистательно-чистым полотенцем. После чего я возвращалась к гвоздикам. И вот однажды там, на этих полках, я нашла фарфоровую - ээээ мисочку? баночку? соусницу? фиг знает. До сих пор не знаю, как называется этот предмет утвари. Влюбилась в нее немедленно и выпросила. Отмыла и отскребла подтек желтой (ну а какой же еще) краски. Привезла домой. На обороте у нее стоял значок "Дулевский фарфоровый завод". Вы только не подумайте чего, фарфор этот довольно толстый и кандовый, завод советский, такая посуда есть у каждого в доме, ничего особенного, это все детство просто и романтика. В пару к этой штуке на вернисаже нашелся большой соусник. Я была счастлива. Потом, со временем и в разных местах, квартирах, дачах, развалах, барахолках, блошиных ранках, на разных работах были найдены: 4 глубокие тарелки, 10 мелких, два молочника (один обменен у Кружковых уж не помню на что), кофейная чашечка (отнята у курицы в курятнике в гостях), две селедочницы, заварной чайник, сахарница, супница, 4 подтарельника, специальное блюдо для пасхальных яиц (оно единственное - очень красивое). Вот именно тогда, собирая, я и познала жар охоты, ни одна посудная полка или развал не проходил мимо меня, ни перед чем я не останавливалась и даже у вовсе незнакомых людей могла выпросить-выменять-выкупить нужную детальку. Однажды маман вернулась домой со словами, что видела этажерку-фруктовницу на три яруса - и не купила, ибо продавец был ну просто омерзителен: я рыдала и требовала немедленно сказать мне, ГДЕ он стоит. Она отвечала в духе: "с ума сошла у него точно чахотка и вши и сифилис он чудовищный у него проказа и чесотка и грибок!!!!"

Нашли чем пугать.... грибок... Трехъярусная фруктовница мне не досталась.

Собранным сервизом мы пользуемся сейчас в качестве ежедневной посуды.

Кроме этого, за счет чуть ли не ежевыходных вояжей на вернисаж, я коллекционировала полудрагоценные камушки - но без фанатизма и совсем без знания дела. Собралась порядочная кучка.

А, да, еще - небольшие статуэтки и фигурки крыс. Коллекция была маленькая и очень эстетская, несравненного изящества, фигурки, по микроскопичности своей, порастерялись за исключением одной.

Покупая книги, я стараюсь покупать внутри книжной серии. Это тоже коллекция.

Устала. Другой раз допишу.