когда я была маленькая, лет 12, я читала все пятикнижие, но конкретно тогда - читала "Королеву Марго". Галя еще была замужем за Бородиным, мы жили на даче в Виноградове, была зима, я читала, и Галя вдруг сказала: Тебе нравится? ты все понимаешь и помнишь? Я тоже в детстве или в отрочестве читала. Вообще не помню ничего, ни единого слова.
Я тогда подумала, что это возможно только от того, что ты, Галя, полная дура. Галя, пожалуйста, прости меня. Я ничего не помню из Королевы Марго. Только помню, что он был гугенот и умер. И она сидела с его головой, как царица Елена с головой Иоанна Крестителя почти что.
Я внезапно поняла, что до мамы, т.е. уже довольно скоро, все тоже умрут: и Любочка, и папа, и Леля, и Ляля, и Лиля, все наши девочки. Даже жуткая сильно получшавшая к старости тетя Таня Зеленецкая. И всех их надо будет хоронить и по всем по ним плакать.
Только что узнала, что умерла одна прокурорская тетенька. Совсем молодая тетенька, лет 45-ти. И, разумеется, реву. Я не понимаю совершенно, если честно, как людям удается жить, зная, что они умрут. Как им это удается? Прямо сейчас, я имею в виду. Они же знают, что умрут? да. Как им удается жить непосредственно сейчас, есть, пить, спать, кино смотреть.
Я не помню, хоть меня убей, ни Лерину фамилию, ни Ромину. Совершенно.
Память тает и проходит сама собой. Хотя мне казалось тогда, что я никогда не забуду, вообще никогда. Господи, какой ужас.
Двадцать лет назад с Бородиной в медколедже училась еврейская девочка Вероничка. А за Бородиной приходил Андрюша Ермолаев. Встречал ее. Вероничка сочинила про него стишок. Мы хохотали как безумные. А теперь я боюсь, что стишок забуду. Вроде, я его уже и записывала. А может и нет.
начался урок давно
а наташа все в окно
вот у школьных у ворот
кто-то в пидорке идет
в сапогах в пуховике
дипломат в его руке
кто же это? может, брат?
для охраны? ...жидковат...
но, однако, вид его
испугает хоть кого
сидела сегодня в жюри и слушала современных прозаиков. Потом позвонила мама и спросила, успокоилась ли я. Я сказала, что я не знаю, что ответить, я вроде и не беспокоилась, а что мне грустно - ну это да, мне грустно, но я же живу, только, Вася говорит, кричу во сне. мама сказала, чтобы я пошла и купила сушеной валерианы, заварила ее крепко-крепок и выпила целую кружку. Потом испугалась и говорит: ну я же не димедрол тебе предлагаю, ну в самом деле... и не феназепам...
я сказала, что угу
я все знаю, что ты волнуешься, и таким образом любишь меня, я тебя тоже люблю, не хочу обманывать, и не хочу огорчать, и делаю вид, что согласна
но большого смысла в валериане я не вижу. Не век же я буду кричать. Покричу и перестану.