Из Эстонии я посылала знакомой аж три открытки - все три в слезах. Не дошла ни одна. Ни одна не дошла, а то бы сказала. Третья была очень хорошей, художественной. Я пошла в худмузей в Тарту, мне там подарили выполненные как открытки фотки местного мастера, концептуальное чб, и очень программное. Там другой концепт, но я писала про программный. Потом я пошла дальше по улице искать марки и нашла Музей Почты, и там купила высокохудожественные марки - красно-синий эстонец и эстонка в национальных костюмах. Написала записку и сунула в ящик. Потом пошла лазить по чердаку Тартусского университета, одна и тайно, задыхаясь от цемента и страха. Потом там же искала туалет, еле нашла. А потом поняла, что не написала адрес. Вернулась в Музей Почты за 3 минуты до закрытия, попросила вскрыть ящик, а тетя сказала, что почту уже увезли. Я стояла и смотрела на нее. Дура дурой. И она на меня смотрела строгими прибалтийскими глазами. Как на дуру. Без умиления, без интереса. Без сочувствия. И я сказала: давайте им позвоним? и попросим написать адрес. Она сказала, что невозможно. Но я сказала: да ладно, почему, просто позвоним и попросим дописать Москва, Туристская, а? И она взяла трубку, как злая шведка, как финнка какая-нибудь, чертова эта чухонка, позвонила в центральное управление почты и сказала, мол, достаньте открытку, напишите там Москва, туристская, дом, корпус. И они написали. Потом у нее кончился рабочий день, а у меня в кармане нашлась эстонская конфета фабрики Калев и я протянула тете конфету. И тетя стала улыбаться, так улыбаться, так улыбаться. Я писала, что люблю и обнимаю. Я писала, что ты меня, видимо, нет, пч у тебя роман, но да что уж, может, и хорошо, а то уже не понять, кто здесь кого спонсирует. Я писала что-то еще, теперь не вспомнить. Что было в двух других - не знаю. В одной размашисто, поди, "я не могу больше, не могу не могу не могу больше". А вот во второй - промежуточной - загадка. Помню, как стояла, как писала, как опускала в ящик, вторая тоже была фото-чб, старое-старое, там эстонская деревенская школа, сепия, дети сидят за партой, первое сентябре, мучительно-трогательно, штаны в сапоги, странные какие-то ботинки, дети разных возрастов. А на первой - нет, не помню. Помню только, что слезы градом и все. Я ждала-ждала, что они дойдут. Но не дошли все три - и вот рассказываю.