звонила мама, я вспомнила, как у нее был день рожденья и пришел Эдуард Филиппович, настоящий советский веган.
и мама стала рассказывать про Мишу Алшибая, про Странина, и про СергейИваныча, и про ТенгизГригорича. И про то, какая смертная скука и невыносимое унижение и пустая никчемная жизнь, когда тебе уже 40, и последние 18 лет ты делал только то, что отрезал два сантиметра вены из бедра и клал в баночку, а саму операцию делаешь не ты, но можешь посмотреть, учись, молодежь, чо. Как Миша Алшибая купил себе картин и выставляет их, а СергейИваныч - лунапарк и гастролирует с ним, а ТенгизГригорич уехал и пропал. И как было тошно и обидно в кардиохирургии, и какая она молодец, что делала ангиографию, там хоть что-то живое было.
- Миша Алшибая, бедный, просто жил в клинике, вообще не уходил, ему и не особенно было куда, у всех пациентов выкупал все книги по искусству. Худой, в нем было 45 кг, ботинки разваливаются, настоящий чаплин. Своих штанов у него никогда не было, я имею в виду, операционные штаны, может, были, но ему их никто не стирал. и он хватал в ординаторской чьи-нибудь в шкафу, вытягивал резинку на пузе, завязывал бантиком и бежал по коридору. Я так его и помню, он бежит, штаны вокруг летят. Так странно, что он не сделал карьеру.
- мам, он сделал. Он сделал огромную карьеру. Если бы я такую сделала. я была бы очень собой горда.
- а и ты сделаешь. Для твоего времени и сделала уже. А кто еще был тогда?
- не помню, мам, Рая была, наверное. Зеленецкие. Красное вино взорвалось и дядя Володя им все залил.
- Рая была жуткая. Дразнила меня всегда, говорила, ты какие-то не те операции делаешь, вот я сделаю операцию и живу потом полгода на эти деньги. Рая продавала мебель в Дагестане.
- Ладно, мам. Рая дружила с Агузаровой, у нее вечная зеленая карточка.
- А может и не дружила. Весь дагестан дружит. Ну пусть. Женя Маликов однажды увидел Раю и ГалинСергевну вместе, испугался, говорит, Людочка, кто это?! Говорю, нормально, Женя, это подруги моей сестры. Тогда, говорит, я лучше пойду. А я бы и сама с радостью ушла, хорошо, что все это кончилось.
а ГалинСергевну-то я совсем, совсем забыла. Вообще. Ни имени, ни духу ее. Сейчас, конечно, вспомнила буквально во плоти. А так вот - выпала она из прошлого.