была вчера у Зимина, предложила ему на выбор Чаадаева и Розанова, Зимин выбрал "Филписьма". Хорошо, будем писать про "Филписьма". Зимин преподает нам курс "Философия науки" - очень странный по предмету. Зато мы бесконечно долго обсуждали с ним вопросы веры и выяснили, что ни одна доктрина, ни одна, ни единая не обещает, не предполагает и не допускает познания бога. Ни одна, никакая, ни при каких условия, ни до, ни после, ни во время смерти, ни святым, ни просиявшим, НИКАК НИКАКИМ НИКОГДА.
И вечером дома за чаем я вдруг поняла, что если бы такая религиозная, монотеистическая доктрина появилась _сейчас_, можно даже ересь, а не новая, у нее было бы бешеное кол-во поклонников. И вообще, человечество вышло бы из духовного кризиса. Да. Сто лет не могло, а тут вышло бы.

Вообще, вчера была лекция про Канта, которого я как-то оч лично люблю, тч не удивительно, что остапа понесло.
А потом я купила в магазине тоник, крем для мордочки, корректор для кожи вокруг глаз и новые духи (мне очень сильно хотелось новые духи и они пока что мне нравятся, да.
Потом я спала дневной сон, потому что с ночным не вышло. Потому что ночью я сочиняла стишок.

Ложишься спать от стиха к стиху,
Закрываешь глаза. Лежишь.
Никто не живет у тебя наверху
И нижние этажи

Пустеют быстрее, чем замечать
Научишься пустоту.
И даже радуешься по ночам,
Коль удалось уснуть.

А там тяжелое колесо
Тащит на хомуте
Тяжелый лифт, и тебя, и сон
В шахтовой темноте,

И на косом полу, на весу,
Свет не сумев найти,
Ты обращаешься к колесу:
Выпусти, опусти, -

Раскачиваясь в часах, в весах,
Гирькою изнутри.
Когда, наконец, открываешь глаза,
Долго еще тошнит.